Суть кризиса: банковский капитал поглощает промышленный...
Андрей Максон
Кризис: общие тенденции
Разговоры о кризисе начинают утихать, хотя предупреждающие голоса некоторых аналитиков-алармистов всё ещё звучат. К сожалению, многие из них давно преувеличивали степень угрозы краха мировой экономики и потому подорвали к своим словам доверие. Тем не менее, проблемы экономики США сейчас вновь вызывают интерес, в связи с чем я решил продолжить свою серию статей о мировом кризисе. Который, конечно, никуда не делся, а впал в некое законсервированное состояние, которое я назвал "экономическим стазисом". В предыдущей части (написанной уже 4 года назад!) я отмечал процесс стабилизации за счёт снижения ставки. Смысл данного явления в том, что влияние долговых нагрузок на экономику развитых стран было убрано с помощью снижения кредитных ставок практически до нулевых значений. В результате выплаты по накопленным долгам снизились до минимальных значений и это вернуло западной экономике "плавучесть", выраженную в положительных значениях рентабельности.
Конечно, данные выводы даются интегрально, в макроэкономическом смысле, процесс банкротств отдельных компаний и даже целых отраслей экономики имеется. Тем не менее, падения ВВП нет, общая экономическая ситуация стабилизировалась. То, что основной механизм современного кризиса является долговым, я отмечал в отдельной статье "Ссудный процент и кризис". Заинтересованность частного банковского капитала в таких явлениях я иллюстрировал данными по опережающему росту банковского капитала в сравнении с общим экономическим ростом в США. Результатом любого кризиса является перераспределение собственности в пользу собственников банков, выдававших ссуды промышленным компаниям - после банкротства промышленные активы попадают в собственность кредиторов.
Опережающий рост банковских активов в США
Сегодня практически все значимые промышленные активы находятся в руках финансовой олигархии. Политэкономический подход к данной проблеме может высветить тут конфликт двух разных классов, которые Маркс объединял в один класс буржуазии. Имеет смыл его разделить на два, как и капитал, который имеет два разных вида - промышленный и финансовый. Собственники этих разных видов капитала формируют и два разных класса - промышленной и финансовой буржуазии. У них не только два разных вида собственности, но и два совершенно разных источника дохода - прибыль от промышленного производства и от ростовщических ссуд. Соответственно имеются и разные интересы в экономической деятельности. Разными они являются и по отдельным факторам экономического развития - в частности в масштабе кредитования и уровнях кредитных ставок. Что является убытками для одной вида капитала является прибылью для другого. Разными являются даже интересы в экономическом росте - промышленник заинтересован в нём, как в источнике своих доходов, банкир же более заинтересован в экономическом спаде и банкротстве должника, когда его промышленные активы по минимальной цене переходят в собственность банкира. Этот антагонизм банкиров и промышленников лежит в основе многих не только экономических, но и политических явлений. В частности, политические разногласия в Конгрессе США между двумя основными партиями страны отражают именно этот конфликт интересов. Демократы в этом раскладе чаще отстаивают интересы банкиров, республиканцы - промышленной буржуазии.
Конечно, ещё Ленин в начале прошлого века отмечал процесс сращивания промышленного и банковского капитала, называя это характерной чертой последней фазы капитализма - империализма. Может показаться странным, но описания Ленина оказываются актуальными до сих пор - просто данный процесс оказался более растянут по времени, чем это представляли классики политэкономии. Так, Ленин в труде "Империализм, как высшая стадия капитализма", характеризуя новую роль банков в эпоху империализма, писал: "Вместе с этим развивается, так сказать, личная уния банков с крупнейшими предприятиями промышленности и торговли, слияние тех и других посредством владения акциями, посредством вступления директоров банков в члены наблюдательных советов (или правлений) торгово-промышленных предприятий и обратно" (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 27, с. 337)." Ленин привёл данные кануна 1-й мировой войны 1914—18, когда "шесть крупнейших берлинских банков были представлены через своих директоров в 344 промышленных обществах и через своих членов правления ещё в 407, итого в 751 обществе... С другой стороны, в наблюдательных советах тех же шести банков был (в 1910 г.) 51 крупнейший промышленник..." (там же, с. 337).
Многим может показаться излишним цитирование Ленина в экономической аналитической статье, даже какой-то политической пропагандой, но я нахожу слова Ленина весьма актуальными. Хотя и с некоторыми важными поправками - речь должна идти не о процессе слияния, а процессе поглощения банковским капиталом промышленного. Это важное различие - процесс далеко не равноправный, промышленная буржуазия утрачивает свои позиции, проигрывая конкуренцию банкирам. Просто потому, что те обладают монополией на производство одного из важнейших товаров современной экономики - денег. В статье Шенаева для БСЭ по теме "личные унии" по этому поводу сказано:
Новым явлением в развитии Л. у. после 2-й мировой войны 1939—45 явилось создание экономических советов при монополистических банках. В этих советах разрабатываются зачастую принципиальные решения, которые нуждаются лишь в юридическом оформлении. Совещания и встречи представителей банковского и промышленного капиталов в этих советах способствуют укреплению связей внутри финансовой олигархии. Так, например, Немецкий банк — один из крупнейших монополистических банков ФРГ — в таких советах в 1970 имел 504 представителя промышленных концернов и государственного аппарата. Развивается Л. у. монополистов и высших менеджеров, что опровергает утверждения сторонников теории "революции управляющих" (например, американского социолога А. Берли) о переходе власти от собственников к управляющим, которые якобы руководят предприятиями не в интересах капитала, а во имя общественного блага. У крупнейших 15 банков, 15 страховых и 20 промышленных компаний США из руководящей верхушки в 884 человек более половины — представители финансовой олигархии, занимавшие (середина 60-х гг.) посты директоров одновременно в нескольких корпорациях.
В качестве иллюстрации сказанного добавлю к наблюдениям Ленина и Шенаева собственные и более современные. Речь пойдёт о судьбе автомобильной корпорации " Ford Motor Company", созданной знаменитым промышленником-миллиардером Генри Фордом. В период своего расцвета корпорация насчитывала 108 заводов, на которых трудилось около 300 000 человек (к 2006 году). Современный кризис, первую волну которого я отношу ещё к 2000 году (см статью "Когда начнётся кризис?") сделал из компании фактического банкрота - убыток Ford за первые 9 месяцев 2006 года составил 6,99 млрд. долларов и он практически стал заложником банкиров, взяв в долг 18 млрд. долларов под залог своих американских предприятий:
"Менеджмент Ford вынужден идти на крайние меры для спасения компании. Автомобилестроительная корпорация берет в долг 18 млрд. долларов под залог своих американских предприятий. Расплатиться с кредиторами будет очень сложно. Но единственной альтернативой для Ford было банкротство, предупреждают отраслевые аналитики... Убыток Ford за первые 9 месяцев 2006 года составил 6,99 млрд. долларов... Из 18 млрд. долларов, которые собирается привлечь Ford, 15 млрд. долларов компания берет под залог. Дополнительная линия на 3 млрд. долларов не предполагает обеспечения активами...Организацию кредита возьмут на себя JP Morgan Chase, Citigroup и Goldman Sachs."
За 2006 год общий убыток компании составил $ 17 млрд. Вильям Форд-младший, управлявший в то время компанией, вынужден был сложить свои полномочия и сдать компанию под управление управленца из Боинга, который уже давно находится под контролем банкиров. Сегодня, после "оптимизации активов", проведённой банкирами, компания ужалась до 80 заводов, а общее число работников сократилось до 178 000. Семейству Форд принадлежит уже лишь 40% акций компании, контроль над ней практически утрачен, хотя два представителя семейства всё ещё входят в совет директоров компании.
Сегодня СМИ нахваливают деятельность нового управляющего, вернувшего компании прибыли. Главными результатами этой деятельности является сокращение числа выпускаемых моделей - с 97 до 25, унификация платформ (число платформ, на которых базируются автомобили Ford, должно сократиться с 27 (три года назад) до 15) и интеграция с другими производителями. То есть разнообразие было заменено стандартизацией - общим эффектом массового производства. Конвейер, который когда-то изобрёл Генри Форд, и служивший многие годы залогом роста компании, стал в один прекрасный момент и тормозом её развития. Многие уникальные бренды компании были ликвидированы, а некоторые проданы. Так были проданы Aston Martin, Jaguar Land Rover, Volvo, и сокращена доля в Mazda. В этом видится общий финансовый подход к производству, где важен не конечный продукт, качественный и привлекательный, а полученная прибыль, чистая и незамутнённая какими-то иными обстоятельствами.
Процесс перехода собственности промышленных магнатов в руки банкиров не ограничен только рынком США, такие примеры можно привести и в других развитых странах. Итальянская автомобилестроительная компания Fiat SpA в 2006 продала 50-процентный пакет акций своего подразделения Fidis французскому банку Credit Agricole. Сумма сделки составила 1 млрд евро (1,32 млрд долл.), капитальная прибыль от продажи пакета акций Fidis составила 450 млн евро (592,78 млн долл.) и это позволило сократить задолженность Fiat на 350 млн евро (461 млн долл.). Как заявляет газета "КоммерсантЪ":
За последние 10 лет доля клана Аньелли в акционерном капитале FIAT упала с 40% до 25%, так что многое зависит от позиции акционеров, и прежде всего крупных европейских банков и страховых компаний. От курса нового руководства крупнейшего концерна Италии во многом зависит развитие всей Европы.
Автопром был выбран тут как основной показатель промышленного производства, это главный его индикатор. И предвидя вопросы о подтверждении собственности банкиров на проданные промышленные активы, замечу, что документальных подтверждений этому нет. Официально основная часть акционерного капитала крупнейших корпораций теперь находится в "публичной собственности". Они уже не в активах банков. Просто потому, что и сами банки являются лишь акционерной собственностью своих владельцев. Акции промышленных банкротов попадают за долги сначала в собственность банкам, а затем продаются на "свободном рынке" неким хэдж-фондам, которые даже по своему уставу не должны раскрывать своих владельцев. Они изначально создавались как некий камуфляж для крупных собственников. И есть все основания полагать, что владельцы банков и владельцы хэдж-фондов, в руки которым в конечном итоге попали акции промышленников - одни и те же лица. Иначе кому бы ещё банки могли продать акции упавших в цене активов? Общий кризис не позволяет промышленникам воспользоваться ситуацией и выкупать акции конкурентов. В США весь автопром был банкротом ещё до 2008 года. Сегодня основные доли этого промышленного капитала принадлежат различным хэдж-фондам. Реальные собственники при этом остаются в тени. Особенности работы хэдж-фондов я также описывал в предыдущей части серии.
Возникает и другой вопрос, чисто теоретический: какова политэкономическая суть поглощения промышленного капитала финансовым? Разве результат не одинаков для слияния и поглощения? Возникает смешанный капитал, где собственники владеют тем и другим видом капитала. Разница, как я уже отмечал, в подходах к производству. Промышленный капиталист сам занимается организацией производства, разбираясь в технологиях и вникая во все детали производственного процесса. Это элемент творчества и тот же Генри Форд не зря заслужил признание как великий изобретатель и инженер. Основой его богатства служили его успехи в этом творчестве. Банкиру же детали производства совершенно не важны и не интересны. Ему интересен лишь финансовый результат производства - чистая прибыль. Ему даже не важно, что именно производить, самолёты или туалетную бумагу. Он с лёгкостью закроет одно производство и откроет другое. Для управления же наймёт разбирающегося в технологиях менеджера-управленца.
Таким образом, творческий подход к организации производства отдаётся в ведение наёмного работника, а результат такого труда отчуждается, как и для любого другого наёмного рабочего. Это как бы сверх-капитализм, где не только элементарный труд становится предметом купли-продажи, но и управленческий и организационный. Владелец капитала уже не вкладывает ни капли своего личного участия в процесс производства, только чистый капитал. В этом смысле и понятие капиталистической эксплуатации, как я описывал его в своей статье "Формула эксплуатации" становится более чётким и очевидным. Ведь часто приходится слышать возражения, где организация капиталистом производства считается его трудовым вкладом. Да, можно было так считать. Но не теперь. Сегодня организацией производства занимается наёмный работник. Как например Алан Малалли в корпорации Ford. Реальный владелец вкладывает ТОЛЬКО финансовый капитал и ждёт его роста. Чистый ростовщический подход.
В результате победы банкиров над промышленниками, изменилась не только суть производственных общественных отношений, изменился общий культурный и цивилизационный фон развития общества. Стандартизация производства приводит и к стандартам потребления. Разделение по доходам на три группы, к примеру, даёт нам лишь три типа автомобилей того же Форда - "Focus", "Mondeo" и "Explorer". Никто, конечно, не запрещает покупать вещи из чужой ценовой группы и жить не по-доходам, а по-долгам. Но такой подход к своим тратам будет очевидно недолгим. Итог такой стандартизации станет видимая дифференциация населения по доходам, как в фильме "Кин-дза-дза" по цветовой гамме штанов. Всё это ведёт к упрощению социальной модели и общественных отношений, что является признаком упадка самой цивилизации. Замедление и даже полная остановка экономического роста является ещё одним таким признаком. В этом плане ростовщичество можно назвать "цивилизационной болезнью", способной обратить развитие человечества вспять, вплоть до самых первобытных рабовладельческих форм (см статью "Сказка про диктатуру"). Фильм "Кин-дза-дза", который показал общество с высоким уровнем технологий при самых примитивных общественных отношениях, можно, таким образом, назвать социальным прогнозом, весьма дальновидным пророчеством.
Источник
Андрей Максон
Кризис: общие тенденции
Разговоры о кризисе начинают утихать, хотя предупреждающие голоса некоторых аналитиков-алармистов всё ещё звучат. К сожалению, многие из них давно преувеличивали степень угрозы краха мировой экономики и потому подорвали к своим словам доверие. Тем не менее, проблемы экономики США сейчас вновь вызывают интерес, в связи с чем я решил продолжить свою серию статей о мировом кризисе. Который, конечно, никуда не делся, а впал в некое законсервированное состояние, которое я назвал "экономическим стазисом". В предыдущей части (написанной уже 4 года назад!) я отмечал процесс стабилизации за счёт снижения ставки. Смысл данного явления в том, что влияние долговых нагрузок на экономику развитых стран было убрано с помощью снижения кредитных ставок практически до нулевых значений. В результате выплаты по накопленным долгам снизились до минимальных значений и это вернуло западной экономике "плавучесть", выраженную в положительных значениях рентабельности.
Конечно, данные выводы даются интегрально, в макроэкономическом смысле, процесс банкротств отдельных компаний и даже целых отраслей экономики имеется. Тем не менее, падения ВВП нет, общая экономическая ситуация стабилизировалась. То, что основной механизм современного кризиса является долговым, я отмечал в отдельной статье "Ссудный процент и кризис". Заинтересованность частного банковского капитала в таких явлениях я иллюстрировал данными по опережающему росту банковского капитала в сравнении с общим экономическим ростом в США. Результатом любого кризиса является перераспределение собственности в пользу собственников банков, выдававших ссуды промышленным компаниям - после банкротства промышленные активы попадают в собственность кредиторов.
Опережающий рост банковских активов в США
Сегодня практически все значимые промышленные активы находятся в руках финансовой олигархии. Политэкономический подход к данной проблеме может высветить тут конфликт двух разных классов, которые Маркс объединял в один класс буржуазии. Имеет смыл его разделить на два, как и капитал, который имеет два разных вида - промышленный и финансовый. Собственники этих разных видов капитала формируют и два разных класса - промышленной и финансовой буржуазии. У них не только два разных вида собственности, но и два совершенно разных источника дохода - прибыль от промышленного производства и от ростовщических ссуд. Соответственно имеются и разные интересы в экономической деятельности. Разными они являются и по отдельным факторам экономического развития - в частности в масштабе кредитования и уровнях кредитных ставок. Что является убытками для одной вида капитала является прибылью для другого. Разными являются даже интересы в экономическом росте - промышленник заинтересован в нём, как в источнике своих доходов, банкир же более заинтересован в экономическом спаде и банкротстве должника, когда его промышленные активы по минимальной цене переходят в собственность банкира. Этот антагонизм банкиров и промышленников лежит в основе многих не только экономических, но и политических явлений. В частности, политические разногласия в Конгрессе США между двумя основными партиями страны отражают именно этот конфликт интересов. Демократы в этом раскладе чаще отстаивают интересы банкиров, республиканцы - промышленной буржуазии.
Конечно, ещё Ленин в начале прошлого века отмечал процесс сращивания промышленного и банковского капитала, называя это характерной чертой последней фазы капитализма - империализма. Может показаться странным, но описания Ленина оказываются актуальными до сих пор - просто данный процесс оказался более растянут по времени, чем это представляли классики политэкономии. Так, Ленин в труде "Империализм, как высшая стадия капитализма", характеризуя новую роль банков в эпоху империализма, писал: "Вместе с этим развивается, так сказать, личная уния банков с крупнейшими предприятиями промышленности и торговли, слияние тех и других посредством владения акциями, посредством вступления директоров банков в члены наблюдательных советов (или правлений) торгово-промышленных предприятий и обратно" (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 27, с. 337)." Ленин привёл данные кануна 1-й мировой войны 1914—18, когда "шесть крупнейших берлинских банков были представлены через своих директоров в 344 промышленных обществах и через своих членов правления ещё в 407, итого в 751 обществе... С другой стороны, в наблюдательных советах тех же шести банков был (в 1910 г.) 51 крупнейший промышленник..." (там же, с. 337).
Многим может показаться излишним цитирование Ленина в экономической аналитической статье, даже какой-то политической пропагандой, но я нахожу слова Ленина весьма актуальными. Хотя и с некоторыми важными поправками - речь должна идти не о процессе слияния, а процессе поглощения банковским капиталом промышленного. Это важное различие - процесс далеко не равноправный, промышленная буржуазия утрачивает свои позиции, проигрывая конкуренцию банкирам. Просто потому, что те обладают монополией на производство одного из важнейших товаров современной экономики - денег. В статье Шенаева для БСЭ по теме "личные унии" по этому поводу сказано:
Новым явлением в развитии Л. у. после 2-й мировой войны 1939—45 явилось создание экономических советов при монополистических банках. В этих советах разрабатываются зачастую принципиальные решения, которые нуждаются лишь в юридическом оформлении. Совещания и встречи представителей банковского и промышленного капиталов в этих советах способствуют укреплению связей внутри финансовой олигархии. Так, например, Немецкий банк — один из крупнейших монополистических банков ФРГ — в таких советах в 1970 имел 504 представителя промышленных концернов и государственного аппарата. Развивается Л. у. монополистов и высших менеджеров, что опровергает утверждения сторонников теории "революции управляющих" (например, американского социолога А. Берли) о переходе власти от собственников к управляющим, которые якобы руководят предприятиями не в интересах капитала, а во имя общественного блага. У крупнейших 15 банков, 15 страховых и 20 промышленных компаний США из руководящей верхушки в 884 человек более половины — представители финансовой олигархии, занимавшие (середина 60-х гг.) посты директоров одновременно в нескольких корпорациях.
В качестве иллюстрации сказанного добавлю к наблюдениям Ленина и Шенаева собственные и более современные. Речь пойдёт о судьбе автомобильной корпорации " Ford Motor Company", созданной знаменитым промышленником-миллиардером Генри Фордом. В период своего расцвета корпорация насчитывала 108 заводов, на которых трудилось около 300 000 человек (к 2006 году). Современный кризис, первую волну которого я отношу ещё к 2000 году (см статью "Когда начнётся кризис?") сделал из компании фактического банкрота - убыток Ford за первые 9 месяцев 2006 года составил 6,99 млрд. долларов и он практически стал заложником банкиров, взяв в долг 18 млрд. долларов под залог своих американских предприятий:
"Менеджмент Ford вынужден идти на крайние меры для спасения компании. Автомобилестроительная корпорация берет в долг 18 млрд. долларов под залог своих американских предприятий. Расплатиться с кредиторами будет очень сложно. Но единственной альтернативой для Ford было банкротство, предупреждают отраслевые аналитики... Убыток Ford за первые 9 месяцев 2006 года составил 6,99 млрд. долларов... Из 18 млрд. долларов, которые собирается привлечь Ford, 15 млрд. долларов компания берет под залог. Дополнительная линия на 3 млрд. долларов не предполагает обеспечения активами...Организацию кредита возьмут на себя JP Morgan Chase, Citigroup и Goldman Sachs."
За 2006 год общий убыток компании составил $ 17 млрд. Вильям Форд-младший, управлявший в то время компанией, вынужден был сложить свои полномочия и сдать компанию под управление управленца из Боинга, который уже давно находится под контролем банкиров. Сегодня, после "оптимизации активов", проведённой банкирами, компания ужалась до 80 заводов, а общее число работников сократилось до 178 000. Семейству Форд принадлежит уже лишь 40% акций компании, контроль над ней практически утрачен, хотя два представителя семейства всё ещё входят в совет директоров компании.
Сегодня СМИ нахваливают деятельность нового управляющего, вернувшего компании прибыли. Главными результатами этой деятельности является сокращение числа выпускаемых моделей - с 97 до 25, унификация платформ (число платформ, на которых базируются автомобили Ford, должно сократиться с 27 (три года назад) до 15) и интеграция с другими производителями. То есть разнообразие было заменено стандартизацией - общим эффектом массового производства. Конвейер, который когда-то изобрёл Генри Форд, и служивший многие годы залогом роста компании, стал в один прекрасный момент и тормозом её развития. Многие уникальные бренды компании были ликвидированы, а некоторые проданы. Так были проданы Aston Martin, Jaguar Land Rover, Volvo, и сокращена доля в Mazda. В этом видится общий финансовый подход к производству, где важен не конечный продукт, качественный и привлекательный, а полученная прибыль, чистая и незамутнённая какими-то иными обстоятельствами.
Процесс перехода собственности промышленных магнатов в руки банкиров не ограничен только рынком США, такие примеры можно привести и в других развитых странах. Итальянская автомобилестроительная компания Fiat SpA в 2006 продала 50-процентный пакет акций своего подразделения Fidis французскому банку Credit Agricole. Сумма сделки составила 1 млрд евро (1,32 млрд долл.), капитальная прибыль от продажи пакета акций Fidis составила 450 млн евро (592,78 млн долл.) и это позволило сократить задолженность Fiat на 350 млн евро (461 млн долл.). Как заявляет газета "КоммерсантЪ":
За последние 10 лет доля клана Аньелли в акционерном капитале FIAT упала с 40% до 25%, так что многое зависит от позиции акционеров, и прежде всего крупных европейских банков и страховых компаний. От курса нового руководства крупнейшего концерна Италии во многом зависит развитие всей Европы.
Автопром был выбран тут как основной показатель промышленного производства, это главный его индикатор. И предвидя вопросы о подтверждении собственности банкиров на проданные промышленные активы, замечу, что документальных подтверждений этому нет. Официально основная часть акционерного капитала крупнейших корпораций теперь находится в "публичной собственности". Они уже не в активах банков. Просто потому, что и сами банки являются лишь акционерной собственностью своих владельцев. Акции промышленных банкротов попадают за долги сначала в собственность банкам, а затем продаются на "свободном рынке" неким хэдж-фондам, которые даже по своему уставу не должны раскрывать своих владельцев. Они изначально создавались как некий камуфляж для крупных собственников. И есть все основания полагать, что владельцы банков и владельцы хэдж-фондов, в руки которым в конечном итоге попали акции промышленников - одни и те же лица. Иначе кому бы ещё банки могли продать акции упавших в цене активов? Общий кризис не позволяет промышленникам воспользоваться ситуацией и выкупать акции конкурентов. В США весь автопром был банкротом ещё до 2008 года. Сегодня основные доли этого промышленного капитала принадлежат различным хэдж-фондам. Реальные собственники при этом остаются в тени. Особенности работы хэдж-фондов я также описывал в предыдущей части серии.
Возникает и другой вопрос, чисто теоретический: какова политэкономическая суть поглощения промышленного капитала финансовым? Разве результат не одинаков для слияния и поглощения? Возникает смешанный капитал, где собственники владеют тем и другим видом капитала. Разница, как я уже отмечал, в подходах к производству. Промышленный капиталист сам занимается организацией производства, разбираясь в технологиях и вникая во все детали производственного процесса. Это элемент творчества и тот же Генри Форд не зря заслужил признание как великий изобретатель и инженер. Основой его богатства служили его успехи в этом творчестве. Банкиру же детали производства совершенно не важны и не интересны. Ему интересен лишь финансовый результат производства - чистая прибыль. Ему даже не важно, что именно производить, самолёты или туалетную бумагу. Он с лёгкостью закроет одно производство и откроет другое. Для управления же наймёт разбирающегося в технологиях менеджера-управленца.
Таким образом, творческий подход к организации производства отдаётся в ведение наёмного работника, а результат такого труда отчуждается, как и для любого другого наёмного рабочего. Это как бы сверх-капитализм, где не только элементарный труд становится предметом купли-продажи, но и управленческий и организационный. Владелец капитала уже не вкладывает ни капли своего личного участия в процесс производства, только чистый капитал. В этом смысле и понятие капиталистической эксплуатации, как я описывал его в своей статье "Формула эксплуатации" становится более чётким и очевидным. Ведь часто приходится слышать возражения, где организация капиталистом производства считается его трудовым вкладом. Да, можно было так считать. Но не теперь. Сегодня организацией производства занимается наёмный работник. Как например Алан Малалли в корпорации Ford. Реальный владелец вкладывает ТОЛЬКО финансовый капитал и ждёт его роста. Чистый ростовщический подход.
В результате победы банкиров над промышленниками, изменилась не только суть производственных общественных отношений, изменился общий культурный и цивилизационный фон развития общества. Стандартизация производства приводит и к стандартам потребления. Разделение по доходам на три группы, к примеру, даёт нам лишь три типа автомобилей того же Форда - "Focus", "Mondeo" и "Explorer". Никто, конечно, не запрещает покупать вещи из чужой ценовой группы и жить не по-доходам, а по-долгам. Но такой подход к своим тратам будет очевидно недолгим. Итог такой стандартизации станет видимая дифференциация населения по доходам, как в фильме "Кин-дза-дза" по цветовой гамме штанов. Всё это ведёт к упрощению социальной модели и общественных отношений, что является признаком упадка самой цивилизации. Замедление и даже полная остановка экономического роста является ещё одним таким признаком. В этом плане ростовщичество можно назвать "цивилизационной болезнью", способной обратить развитие человечества вспять, вплоть до самых первобытных рабовладельческих форм (см статью "Сказка про диктатуру"). Фильм "Кин-дза-дза", который показал общество с высоким уровнем технологий при самых примитивных общественных отношениях, можно, таким образом, назвать социальным прогнозом, весьма дальновидным пророчеством.
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий