ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЯМ. О СУВЕРЕНИТЕТЕ...

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЯМ. О СУВЕРЕНИТЕТЕ.

Перетолчин Дмитрий

глава из книги А.В. Филатова и В.Н. Филатовой «Меж войн и союзов. Прибалтика»
Суверенитет в качестве неделимого свойства (качества) государства характеризуется наличием двух его неотъемлемых сторон, атрибутов - верховенства власти государства а) на своей территории и б) независимости в международных отношениях. При этом, суверенитет неделим: он не может быть ни „ограниченным", ни „полным'", так как либо на территории государства его власть является верховной, либо верховенство власти принадлежит каким-либо иным, внешним силам (например. Контрольному Совету по Германии после 9 мая 1945 года), а международные отношения либо независимы от внешних сил, либо эта независимость отсутствует. 

С точки зрения теории систем и системного анализа образующим, скрепляющим систему (системообразующим) фактором является полезный результат деятельности системы. Это то, ради чего система существует. Нет функции, нет полезного результата „системы"- не может идти речи и о существовании системы как таковой. Функцией государства является создание наилучших возможностей, из всех осуществимых в данном геополитическом положении, природно-климатических и исторически сложившихся культурных условиях существования определённого народа (пли нации - в гражданском обществе) в интересах его выживания и развития. В качестве интегрального показателя успешности деятельности государства (надлежащего выполнения государством его функций) можно предложить два основных - динамику численности данного народа и среднюю продолжительность предстоящей жизни. 

В сравнении с государствами Западной Европы русское государство, русская система государственности в течение длительного исторического периода (по крайней мере - и в эпоху Ивана IV, и в СССР) обеспечивали такую динамику этих показателен, которая выгодно отличалась от их динамики в так называемых „цивилизованных странах". Мы говорим здесь обо всём этом в полном соответствии с тем, что сказано в предисловии - по возможности попытаться принять во внимание, учесть если не все, то хотя бы основные факторы, имеющие отношение к тому или иному аспекту рассматриваемой темы. С учётом сказанного понятно, что если какое-либо государство имеет зависимый, вассальный характер по отношению к другому, то не может быть и речи о наличии суверенитета у такого вассала. Обсуждать в таких случаях следует лишь внешние проявления суверенитета, как правило, создаваемые искусственно, в целях прикрытия несамостоятельности такого зависимого государства, что делается по тем или иным политическим соображениям. Ясно, что государство, лишённое одной пли другой составляющей его суверенитета (тем более - обеих), не имеет возможности таким образом организовывать жизнь руководимого им общества, чтобы говорить об оптимальности. Как мы уже отметили, суверенитет - понятие качественное, и по отношению к нему неприменимы такие количественные оценки, как „ограничение суверенитета'", „расширение суверенитета". Речь может идти лишь о его упразднении или, наоборот, восстановлении. 

Остановимся на том, что лежит в основе суверенитета и чем он проявляется, несколько подробнее. В качестве основы предлагаемого читателю текста возьмём переизданную (спустя более полувека после первого выхода в свет) монографию советского правоведа И. Д. Левина. Уже сам факт переиздания, да. ещё и в нынешних условиях, говорит и о серьёзности работы Левина, и об актуальности, не растраченной более, чем за полвека. Разумеется, мы использовали и другие источники. В соответствующих местах мы будем приводить ссылки на их выходные данные. Слово суверенитет французского происхождения (souverainete) и этимологически связано с такими понятиями как „высочайший", „верховный", „полный".  Впрочем, о неделимости суверенитета говорили ещё Гоббс и Бодэн... 

Принцип суверенитета был сформулирован в XVI веке и сразу же стал признанным основным принципом науки о государстве, но тут же стал и предметом нескончаемых споров. Правда, следует заметить, что споры эти вызывались не вполне понятным и естественным для исследователей (хотя и не для политиков) стремлением к установлению истины, но были продиктованы теми или иными политическими амбициями, желанием подвести „научную" базу под определённый политический заказ. Один из пионеров исследования суверенитета француз Боден утверждал: „Суверенитет есть постоянная и абсолютная власть государства". Он имел в виду, что власть данного государства не может быть ограничена ни какой-либо вышестоящей властью (тогда это - не суверенитет!), ни временем. Временный правитель, какими бы неограниченными правами и властными функциями он ни располагал, не может рассматриваться как обладатель суверенитета, являясь - в лучшем случае - лишь хранителем власти. Суверенитет выражает особые, специфические свойства государства. 

Принято считать, что государство характеризуется наличием трех признаков (элементов) - государственной территории, населения, живущего на ней, н публичной (государственной) власти. Все эти элементы связываются воедино понятием суверенитета. Общепризнанным понятием суверенитета в современной международно-правовой литературе является следующее определение: суверенитет государства - это присущее государству верховенство на своей территории и независимость в международных отношениях, что определяется также как внутренний и внешний суверенитет. Среди них двух ведущее значение имеет внутренний суверенитет, то есть верховенство власти данного государства на его собственной территории, ибо именно необходимостью разрешения внутренних задача обусловлена внешняя политика суверенного государства, а не наоборот. Весьма существенно, что обе этих компоненты взаимосвязаны.

 Без верховенства государства на своей территории не существует его независимости в международных отношениях с другими государствами. В то же время, без независимости от других государств невозможно осуществление верховенства государства на своей территории. Верховенство государства над своей территорией (иначе - территориальный суверенитет) означает, что государство осуществляет высшую, верховную власть над всеми лицами, находящимися на его территории; власть данного государства полна и единственна - не может быть у суверенного государства иной публичной (законодательной, исполнительной и судебной) власти на его территории; над государством нет никакой другой высшей власти, которая могла бы устанавливать или ограничивать полномочия государства и требовать его подчинения себе; в руках государства концентрируется вся принудительная впасть.

 Примером отсутствия суверенитета может служить послевоенная Германия, где при номинальном наличии властных органов существовал Контрольный Совет по Германии (учреждённый союзниками по антигитлеровской коалиции - Великобританией, СССР, США). Независимость государства есть признак, проявляющийся в международных отношениях. Он означает, во-первых, отсутствие стоящей над государством власти, предписывающей ему поведение в международных сношениях, а во-вторых, также взаимную независимость государств. Указанному признаку (как юридической категории международного права) не противоречит зависимость государств друг от друга, именно взаимозависимость государств как суверенных образовании порождает потребность в их взаимном сотрудничестве и регулировании их взаимоотношений международным правом, которое представляет собой систему юридически обязательных норм общего, локального и двустороннего порядка. 

В спорах о суверенитете речь идёт, главным образом, о двух вопросах: 1) о соотношении суверенитета и права, то есть о возможности правового регулирования верховной власти, и 2) о соотношении суверенитета и международного права, то есть о совместимости суверенитета с подчинением нормам международного права. Суверенитет не исключает международных обязательств, но создаёт презумпцию полноты государственных прав, полновластия и независимости государства. Как показал И.Д. Левин, самое право заключения международного договора и принятия на себя международных обязательств является одним из наиболее существенных проявлений суверенитета. Разумеется, что речь идёт о таких обязательствах, которые были приняты а) добровольно и б) на обоюдной (многосторонней) основе, то есть в рамках международного права. В качестве примера И.Д. Левин приводит решение Постоянной палаты международного правосудия от 17 июля 1923 года по делу парохода „Уимблдон": „Несомненно, что любое соглашение, порождающее обязанность такого рода (т.е. обязанность произвести определённые действия или воздержаться от определённых действий), означает ограничение в осуществлении суверенных прав государства. Но способность заключать соглашения и принимать на себя обязательства как раз и является атрибутом суверенного государства". 

Итак, суверенное государство способно самостоятельно (единолично, по своей и только своей воле) принять на себя определённые обязательства либо отказаться от них. Полагаем понятным для читателя, что в условиях разрушения уже многовековой системы международного права и установления, в той или иной форме, одностороннего навязывания обязательств, а то и диктата со стороны какой-либо одной державы (или руководимого ею блока) речь идёт не о проявлении суверенитета тех государств, которым такие обязательства навязываются, но о разрушении (ликвидации) их суверенитета. В международно-правовой литературе сейчас нередко встречается термин „полусуверенные государства", который, как читателю уже понятно, вряд ли можно признать логичным. При своем возникновении этот термин относился к государствам, входившим в состав Германской империи. В настоящее время он применяется для обозначения государств с ограниченной право- и дееспособностью. Таковыми являются колониальные государства (протектораты), вассальные государства, государства, связанные неравноправными договорами и мандатами. Указанный термин, несостоятельный с логической точки зрения, в то же время имеет определенную политическую задачу - приукрасить, затушевать подлинное положение вещей видимостью обладания этими зависимыми, несуверенными территориями, каким-то „суверенитетом". 

Очень важным для темы нашей книги считаем следующие... обстоятельства: полновластие и независимость государства проявляются в осуществлении им своих функций и предполагают поэтому наличие соответствующих суверенных прав, которые обеспечивали бы юридически осуществление этих функций. Сюда относятся такие права, как право создания своих органов власти, правоведения внешних сношений, право считаться воюющей стороной, право издания законов, право суда, право поддержания порядка издания законов, право суда, право поддержания порядка на своей территории и т.п. Однако наличие этих прав, являясь необходимым условием суверенитета, само по себе еще недостаточно для образования суверенитета. Ибо всеми этими правами может обладать и несуверенное государство. Специфичной для суверенных государств является прежде всего полнота этих прав. Несуверенные государства, как правило, не располагают всеми государственными правами и лишены того или иного из этих прав, например права внешних сношений или права рассматриваться в качестве самостоятельной воюющей стороны. Однако основной существенной характеристикой суверенитета является полновластие и независимость в осуществлении этих прав. 

Необходимо иметь в виду, что конкретный перечень этих прав не является постоянным, а определяется функциями государства на данной исторической стадии развития общества, изменяясь по мере того, как изменяется состав функций государства. Может измениться и характер отдельных функций. Так, с развитием международно-правовых институтов, направленных на обеспечение коллективного подавления агрессии с любой стороны, военная функция государства может свестись к защите своей территории и к обязанности участвовать в коллективных действиях против агрессора. Изменяются в соответствии с изменением материальных условий жизни общества и средства осуществления функций государства. Так... „военная функция буржуазных государств эпохи империализма предполагает и далеко идущие экономические мероприятия, идеологическую пропаганду и т.д. и т.п." Содержание государственных прав изменяется в непосредственной зависимости от: 

1) изменения функций государства; 

2) изменения форм деятельности государства; 

3) изменения характера международных отношений. 

Все эти изменения непосредственно отражаются на объеме государственных прав. Некоторые права могут оказаться исключенными из числа прав государства. Другие права, как в области международного, так и национального права, могут стать беспредметными или, наоборот, впервые стать осуществимыми правами. Суверенное государство может, исходя из своих внутренних интересов, без ущерба для суверенитета передать другому государству те или иные права, но при условии, что оно остается хозяином этих прав и может в любое время вернуть их себе. Например, если государство, вступившее в федеративный союз, делегировало часть или все свои права союзу при условии сохранения права на выход из него, речи об утрате суверенитета не идёт. 

Иначе обстоит дело в том случае, когда одно государство уступает право представительства другому государству. Такая уступка означает утрату суверенитета. Ибо уступленное право не может быть восстановлено иначе, как с согласия другой из договаривающихся сторон. Таким образом, государство утрачивает суверенитет, если оно, хотя бы и путём договора, отказалось от использования иначе как с согласия другого государства тех основных прав, которые необходимы для осуществления основных функций государства. Так что, если во возможности выхода из некоего союза у некогда суверенного государства нет, то следует говорить об окончательной утрате им суверенитета. Например, СССР фактически был не союзом (конфедерацией), а федерацией. Никакая из входящих в его состав административно-территориальных единиц (будь то „союзные" или „автономные" республики) государственным суверенитетом не обладала. 

В настоящее время на вооружение критиками суверенитета взята теория, утверждающая, будто всякий договор означает отказ государства от известных функций своего суверенитета. Если принять такую точку зрения в качестве верной, то тем самым будет утрачено мерило для оценки политических последствий того или иного договора. По существу данная теория сводится к оправданию любых нарушений суверенитета вплоть до его упразднения, если они оформлены договором, „добровольно" подписанным обеими сторонами. С нашей точки зрения наиболее существенной является взаимность в ограничении государственных прав международными договорами. Вместе с тем, полновластное и независимое использование основных государственных прав, связанных с функциями государства, может служить важным критерием различения договоров, а) ограничивающих, нарушающих или даже упраздняющих суверенитет государства, и договоров, б) хотя и накладывающих на государство определенные обязательства, от которых оно не может освободиться в одностороннем порядке (что вытекает из самой природы договора), но все же не ограничивающих суверенитета государства. 

Повторим ещё раз то, что мы уже сказали несколько выше, иными словами: Суверенитет не исключает международных обязательств, но создаёт презумпцию полноты государственных прав, полновластия и независимости государства. При этом самое право заключения договора и принятия на себя международных обязательств является одним из наиболее существенных проявлений суверенитета. Внутренние дела государства - это не такие дела, которые государство не вправе сделать объектом международного регулирования, а такие, которые оно не обязано сделать объектом такого регулирования. Именно последнее условие и подчеркивает, что речь идет о предмете, который по своей природе относится к внутренней юрисдикции государства и стал объектом международного регулирования лишь с согласия государства, разумеется, со всеми последствиями, вытекающими из факта связанности государства заключенными им договорами. 

Особенность действующего международного права заключается в том, что оно отказывается от регулирования вопросов, по существу входящих во внутренние дела государства, отнюдь не устанавливая перечень таких вопросов. Данный отказ не констатирует, а лишь дает международно-правовую гарантию независимого „резервированного домена" суверенного государства. Например, установление социально-экономического строя государства всецело относится к вопросам внутреннего регулирования, к его внутренним делам. Вмешательство другого государства в решение данного вопроса, навязывание ему, хотя бы и путем договора или „помощи по восстановлению" своей воли в этом вопросе, не перестает быть вмешательством во внутренние дела, то есть - нарушением его суверенитета. Реальность суверенитета заключается в независимом и полновластном осуществлении государством своих функций. Пока государство осуществляет эти функции как полновластная и независимая организация и член коллектива государств, до тех пор суверенитет сохраняется. Переход этих функций к международной организации или осуществление их под её властным контролем означают упразднение суверенитета или его концентрацию лишь в этой международной организации. К этому и сводятся разговоры о всемирном правительстве, всемирной федерации и т.п. Но каких-либо материальных, политических, идеологических или иных предпосылок для подобной передачи функций в настоящее время нет. Насильственное же или форсированное осуществление подобной „передачи функций" позволяет говорить только об одном - о массовом ущемлении суверенитета многих (или, хотя бы, нескольких) государств. Таким образом, суверенитет в его истинном смысле не исключает международного права, но определяет характерные особенности между народно-правого регулирования. Тогда как государство может ссылаться на свой суверенитет не для отклонения обязательности для него норм международного права вообще, а для отклонения требований, не соответствующих указанным выше условиям между народно-правового регулирования. 

Рассмотрим несколько подробнее основы и структуру суверенитета. Носителем суверенитета в смысле его социально-политического содержания („политического суверенитета") является господствующий в данном государстве социальный слой (в марксистской терминологии - класс). Носителем суверенитета в смысле его юридической формы („юридического суверенитета") является совокупность высших органов и орудий власти государства как организации верховенства (диктатуры) этого социального слоя (класса). Другими словами, „юридический суверенитет" — это высшая власть органов государства, зафиксированная в законе, регулируемая правом и осуществляемая в правовых формах. В советском построении политический суверенитет... стоит выше юридического. Во всех западных теориях он поставлен в подчинённое положение по отношению к юридическому. В основе данного принципиального различия лежит несовместимая разница мировоззренческих ядер традиционного и гражданского общества (которых мы в данной работе коснёмся в своё время). 

Долгие-долгие века Прибалтика, как и Россия (и как Польша, минимум - до середины XIX века), как весь Советский Союз, как и большинство стран мира, существовали как общества традиционного типа, в которых право было призвано служить справедливости, а не являлось формальным сдерживающим началом, как в гражданском обществе. Как настаивает И.Д. Левин, основой политического полновластия какого-либо социального слоя (класса) является собственность. Прежде всего,— собственность на орудия и средства производства, так как к коренным жизненным интересам любого государства относятся в первую очередь интересы экономические. Любая сила, подрывающая экономическое состояние какого-либо государства (например, ведущая к деиндустриализации, к упадку сельского хозяйства, к ликвидации предприятий энергетики и проч.), тем самым подрывает (если не ликвидирует вовсе!) и основу наличия у данного государства суверенитета. Вплоть до ликвидации суверенитета как такового. 

Как отмечает В.А. Дрожжин, материальной основой целостности (единства) страны являются единая территория, единая экономическая система, единый народ (либо единство семьи народов), на основе которых существует единое политическое, экономическое, правовое, военно-стратегическое пространство. Названный автор говорит это в связи с анализом процессов, повлекших за собой разрушение Советского Союза. Думается, что чётко названные им факторы материальной основы единства страны (при котором только и может осуществляться суверенитет) могут послужить иллюстрацией к двум тезисам: 1) об уже названном отсутствии суверенитета у любой из республик СССР, 2) о тех элементах материальной основы, которые должны сохраняться (и охраняться!) для сохранения суверенитета любого государства. И напротив, нарушение (или целенаправленное разрушение) перечисленных целостностей послужит в последующем ключом к ликвидации суверенитета. 

В качестве примера [последнего Дрожин показал, что] статьёй 20 „Закона о собственности", а также посредством изменения Конституции СССР (части 3 статьи 10) от 14 марта 1990 года было осуществлено закрепление безраздельных прав собственности на землю (а она не мыслится' без территории и наоборот) за национально-административными единицами, то есть, была осуществлена территориальная регионализация, иначе говоря, раздел территории страны, что впоследствии (через полтора года) стало основой для расчленения СССР по национально-административному признаку, ведь названными актами было аннулировано предусмотренное статьёй 75 Конституции СССР единство территории, необходимое для осуществления суверенитета. Иначе говоря, названными нормативными актами была создана основа для последующей ликвидации суверенитета СССР. Вряд ли найдётся кто-либо, осмеливающийся сказать, что это было непредумышленным шагом. 

Коснёмся ещё раз собственности и вопроса об экономической основе суверенитета. В действительности суверенитет всегда принадлежит тому социальному слою (классу общества), который владеет собственностью на средства производства. Как известно, до 1991 года экономической основой государственного суверенитета России являлась общенародная („государственная") собственность на средства производства. Машиностроение, энергетика, добыча нефти и газа и прочие отрасли, нравится это кому-то или нет, принадлежали нам с вами. И распорядители этой собственности („номенклатура") имели к ней (в качестве „собственников") примерно такое же отношение, как избираемый на время правитель к суверенитету государства (о чём здесь уже говорилось). 

Однако, с момента избрания президентом России Б.Н. Ельцина начались активные действия, направленные к отмене Конституции и коренному пересмотру законодательства. Это отвечало стратегии тех политических сил, которые привели его к власти и стремились к полному отказу от социализма, кардинальному изменению уклада общественной и политической (государственной) жизни. Фактически президентскими указами, которые, как известно, являются подзаконными актами, в России были изменены экономические основы общественно-политического строя, что противоречило Конституции, ибо в соответствии с ней подобное могло быть сделано только властью всего народа - референдумом (описанная особенность „указного" нормотворчества также направлена на подрыв суверенитета). 

С указами президента Российской Федерации связаны наиболее драматичные события в современной истории России. Указами были сняты основные препятствия на пути установления в России нового государственного строя (до настоящего времени не дано его определение!): прекратил свое существование СССР, были ликвидированы законодательные (представительные) органы власти - Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации. Конституция 1993 года также разрабатывалась и принималась на основании указов Президента. Только за период от момента ликвидации федеральных органов представительной власти и до опубликования Конституции было издано более 900 (!) указов, завершивших слом государственного строя. Одновременного Президент и его сторонники осуществили тотальное изменение отношении собственности, используя для этого приватизацию.] От объема и самого наличия у государства собственности на средства производства, уровня развития законодательства зависит его национальная безопасность (составная часть суверенитета любого государства). Как известно, первый этап проведенной в России приватизации являлся подрывом ее суверенитета. Существовавшая законодательная база позволила иностранным инвесторам приватизировать отрасли (нефте- газодобычи, энергетики, машиностроения и других) народного хозяйства, которые по Конституции должны были находиться у государства.

 Примеры этому в большом количестве можно найти в книге О. Хохлова „Приватизация России", которую мы возьмёмся порекомендовать читателю. В качестве нормативной основы ликвидации суверенитета СССР послужила Декларация о государственном суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 года, о которой американский профессор социологии и международных отношений Сьерин Биаллер выразился следующим образом: „Самая важная декларация о суверенитете была провозглашена не на нерусской периферии, а в самой России, в самом сердце Советского Союза. Документ российского парламента -революционная веха. Это, по существу, уничтожило Советский Союз". Далее В.А. Дрожжин наглядно показывает, как денационализация и то, что он называет растаскиванием общенациональной собственности (в рамках реально сложившейся и существовавшей в то время общесоюзной советской нации) послужили вначале основой пробуждения сепаратизма, а затем и ликвидации суверенитета СССР на соответствующих территориях.

Распространяемая в настоящее время концепция („либерально-рыночная", представителями которой в РФ являются, например, Е.Т. Гайдар и Е.А. Явлинский) о том, будто бы государство должно уйти и? экономики и вообще — стать своего рода „ночным сторожем", на деле является завуалированным призывом к ликвидации суверенитета. Надеемся, что это уже понятно читателю, прочитавшему подразделы, относящиеся и к экономической основе суверенитета, и к содержанию внутренних функций („внутренних дел") суверенного государства. 

В качестве ещё одной концепции, серьёзно угрожающей суверенитету в процессе её применения, следует упомянуть ту часть международного права, которая именуется „гуманитарным правом". В самом кратком изложении суть этой угрозы можно сформулировать так: отдельная личность с её правами («правами человека» — гражданин какого-либо государства (находящийся в его юрисдикции и, между прочим, прежде всего, имеющий перед ним определенные обязательства и обязанности) ставится выше государства, то есть — впереди, выше государственного суверенитета. На основе входящей в эту концепцию „защиты прав человека" оказывается возможным грубо нарушать суверенитет государств и вмешиваться в их внутренние дела. Здесь же отметим, что две остальных составляющих международного права - „частное право" и „публичное право" (отношения между государствами) такой угрозе суверенитету, как „гуманитарное право", не несут. Но именно они подвергаются в настоящее время искусственной эрозии. 

Заканчивая это краткое рассмотрение вопроса о суверенитете, заметим, что ещё дважды вернёмся к нему — когда отдельно затронем „глобализацию" и „Европейский Союз". Суммируя сказанное в отступлении о суверенитете, можно утверждать, что нынешние государства Прибалтики — Эстония, Латвия, Литва не располагали необходимыми признаками наличия у них государственного суверенитета ни в составе Российской Империи как губернии, ни в качестве республик Советского Союза. Можно ли их считать суверенными государствами теперь - в составе Европейского Союза и НАТО? Могут ли они в принципе быть суверенными в этих условиях? На эти вопросы пусть ответит сам читатель. 

В завершение данного раздела хотелось бы сказать несколько фраз о том, что российское государство и его взаимоотношения с соседями в процессе расширения территории изначально строились на совершенно иных принципах, чем это характерно для государств, принадлежащих к западноевропейской цивилизации (разумеется, включая сюда и их квинтэссенцию — США). Россия, как известно, не проводила чего-либо подобного ни крестовым походам с обращением в свою веру других племен и народов, ни истребления их. Да, и дойдя до Парижа (воюя вместе с германцами против такого претендента на мировое господство какНаполеон), русские не пытались подчинить себе Францию, а вскоре вернулись назад, в Россию. Для стран же западной цивилизации характерно создание империй колониального типа, то есть, с покорением, подчинением себе, включением в зону своего непосредственного влияния-управления других, до того самобытных, самостоятельных стран. 

По отношению же к иным этническим общностям государства западной цивилизации проявляли два основных подхода: а) насильственное покорение иных этнических сообществ, вплоть до полного их истребления, б) создание этнического «плавильного тигля», проведение политики насильственной ассимиляции с „растворением" иных этнических сообществ в господствующем (как правило, титульном). Примером одного типа могут послужить США, где даже в конституции в 1787 году изначально было записано: „единый народ Соединённых Штатов". И неважно, что при этом 14% населения современных США (то есть, каждый седьмой гражданин) вообще не знают английского языка, а коренное население североамериканского континента — индейцы, до середины двадцатых годов XX века официально, юридически считались иностранцами, а десятки миллионов из них были физически уничтожены. Примером второго рода можно взять Германию, на северо-восточных территориях которой жили славянские народы. Даже и сейчас неподалёку от Берлина, проезжая на автомобиле по сельским дорогам, то и дело (натыкаешься на географические названия, явно славянского происхождения, но... самих этих народов больше нет. И дело здесь не в физическом уничтожении, которое (производили англосаксы в Северной Америке, а в полной (ассимиляции живших в Германии славян. 

Российская Империя как государственно-национальная система строилась на совсем других основаниях, чем известные большие государства Средневековья и Нового времени. По выражению историка-кадета П.Н. Милюкова, до XVI века это было военно-национальное государство. Феодальные владыки и племенные вожди принимали российское подданство как средство избежать (порабощения более опасными агрессивными соседями. Царское правительство принципиально отказалось от (политики ассимиляции нерусских народов, от создания («этнического тигля» для переплавки всех в одну российскую нацию. Не вела активной деятельности по христианизации и православная церковь. В России не было самого понятия метрополии, не было юридически господствующей нации. Окраины империи обладали большими льготами (например, по всей Сибири и на Севере не было крепостного права), не православное население было освобождено от воинской повинности. Управление и суды приноравливались к „вековым народным обычаям". К сказанному надлежит добавить и то обстоятельство, что в России никогда не существовало ни расовой дискриминации, ни апартеида - ни этнического, ни социального. Представители „нацменьшинств", вошедших в состав Российской Империи, получали не только защиту своего народа, своей культуры от иноземного порабощения (а то и истребления), но и возможности сугубо личного порядка, например, карьерные (достаточно вспомнить такие имена как Багратион, Де Толли, Крузенштерн, Джугашвили.