ВЕРОЯТНЫЙ СЦЕНАРИЙ РАЗВИТИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ ОБСТАНОВКИ (МО) И СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ (СО) ПОСЛЕ 2021 ГОДА...

Ключевые слова: международная обстановка (МО), военно-политическая обстановка (ВПО), стратегическая обстановка (СО), акторы и участники международных отношений, вооружения и военная техника (ВиВТ), стратегический прогноз, стратегическое планирование, облачный противник, сценарий развития МО, варианты сценариев, этапы, периоды.

Есть серьезные основания полагать, что к 2021-2022 годам закончится важный этап в развитии международной обстановки (МО), - политического господства западной локальной человеческой цивилизации (ЛЧЦ), - который будет означать одновременно завершение целого периода международных отношений, продолжавшегося последние столетия, - доминирования Запада в политической и экономической жизни планеты.

Есть также все основания полагать, что западная ЛЧЦ во главе с США готовится не допустить этих объективных изменений. Для этого предполагается использовать несколько частных стратегий, объединенных в единую систему под названием «сетецентрическая война». Начальный этап этой войны уже в самом разгаре, но его апогей наступит именно после 2021-2022 годов. Уже сегодня можно выделить несколько очевидных особенностей этой войны, о которых речь пойдет ниже, в частности:

- формировании новых союзов и военно-политических коалиций («обновление союзов», как говорит Б.Обама);

- сохранение лидерства в технологической и военно-технической области, а также в качестве ВиВТ;

- системное военно-силовое противодействие противнику;

- предотвращение создания новых союзов и коалиций против западной ЛЧЦ;

- идеологическое лидерство, включая систему ценностей, концепции, прогнозы, планирование и социальное проектирование.

В этой связи огромное значение приобретает точный анализ и прогноз развития возможных сценариев МО и их вариантов на новых этапах человеческой цивилизации. Особенно после 2021-2022 годов, когда очень велика вероятность изменения парадигм мирового развития. Прогноз развития сценария МО на среднесрочную и долгосрочную перспективу предполагает учет тысяч факторов и переменных величин, которые группировались по трем основным подгруппам: во-первых, подгруппа основных участников МО и показатели, определяющие их развитие; во-вторых, основные международные и региональные тенденции, влияющие на формирование МО; в-третьих, основные акторы-участники МО, как государственные международные организации, коалиции и союзы, так и негосударственные акторы-партии, организации, союзы и т.п.

При этом очень важно понимать, что простая механическая экстраполяция этих тенденций, факторов и акторов, существующих в военно-политической обстановки в 2015 году даже на среднесрочную перспективу не приведет даже к приблизительным результатам. Точнее – ни к чему не приведет, ибо как количество этих факторов и динамика изменения переменных настолько велико, что вряд ли поддается точному моделированию и прогнозированию. В этом случае возможно использование простых качественных моделей, которые иногда становятся эффективным приемом. Как справедливо заметил в свое время профессор М. Хрусталев, «пытаться моделировать интуицию – утопия. Вместе с тем моделирование необходимо – для минимизации субъективизма ученого, но лишь в сочетании с логико-интуитивным методом и как дополнение к нему»[1].

«Логико-интуитивный метод» в действительности является достаточно эффективным приемом прогнозирования сценариев развития МО, если он опирается не только на огромный объем информации о трех основных

подгруппах формирующих МО, но и на качественные оценки возможного развития сценариев МО, существующие на логико-интуитивном уровне.

Другие методы прогноза, к которым, как правило прибегают исследователи, оказываются крайне малоэффективными. Так, малоэффективна механическая экстраполяция производства ВиВТ, которая является основным современным методом оценки военной мощи, потому, что в планы производства и создания существующих и новых систем ВиВТ неизбежно будут внесены коррективы, а иногда и принципиальные изменения. Так, например, оценивая ВПО для СССР и ОВД в 1985 году, никто не предполагал, что уже через 6 лет не будет ни СССР, ни ОВД. Тем более никто не предполагал, прогнозируя развитие военной мощи СССР и ОВД, что десятки тысяч танков, самолетов и другой военной техники будут уничтожены, а создание новых образцов ВиВТ прекращено на долгие годы.

Более современной пример можно привести из экономической области: формируя российский бюджет в 1999 году, мы исходили из цен на нефть в 17 долл. за баррель (которые просуществовали в диапазоне 17–27 долл. 4 года до 2003 года), однако уже через 9 лет они превысили 90 долл. за баррель [2] При этом как добыча, так и продажи нефти устойчиво росли, что привело к резкому росту ВВП и доходной части бюджета, включая оборонного, который в итоге вырос более, чем в 10 раз.

Все эти и другие примеры говорят о том, что военное планирование на долгосрочную перспективу, основанное только на стратегическом прогнозе простой экстраполяции в развитии ВиВТ, малоэффективно, хотя и неизбежно. Необходим системный, многофакторный анализ и прогноз развития не только наиболее вероятных сценариев международной и военно-политической обстановки, но и вычленение достаточно широкого спектра всех возможных сценариев развития МО, если речь идет о долгосрочной перспективе. Следует четко разграничить возможные и вероятные сценарии развития МО для того, чтобы полноценно и масштабно проанализировать вероятные сценарии (допустим, по 1000–1500 факторам), но и не игнорировать возможные сценарии развития МО, что позволило бы мониторить их состояние и держать в поле зрения динамику их развития. Логическая схема такого подхода выглядела бы следующим образом.

Практически представляется возможным вычленение наиболее вероятного сценария развития МО и нескольких его вариантов, которые могут быть полезным для стратегического прогноза, формирования и уточнения планов обороны страны, развития ее военной организации и формирования оборонного заказа на долгосрочную перспективу. Представляется, что учет этого сценарии и анализ его последствий может внести определенные коррективы в уже утвержденные планы военного строительства до 2021–2022 годов, а также может достаточно радикально их изменить на период после 2021–2022 годов.

В настоящее время необходимость таких изменений публично не обсуждается, хотя характер современной МО–ВПО–СО за последние два года существенно изменился, что отчетливо видно на примере конфликта на Украине 2014–2015 года. Можно уже, например, говорить о том, что формирование не только ВПО, но и МО происходит с учетом и под непосредственным влиянием новейших современных реалий СО, т.е. фактически уже ведущейся против РФ сетецентрической войны. Иначе говоря классическая формула «война – продолжение политики насильственными средствами» уже во многом устарела.

Сегодня уже не существует четкой грани между политикой и войной, когда войска переходят границу, захватывают территории, масштабно используют военную силу, наконец, политики объявляют войну, а дипломаты разрывают отношения. Сегодня все эти атрибуты войны существуют во время политического процесса, когда «партнеры» ведут переговоры, продолжают сотрудничество в некоторых областях и т.д. Более того в мирное время война и специальные операции, в том числе специально подготовленными для этого гражданскими лицами, изначально планируется не только как часть будущей ВПО, но и МО. Граница между вооруженной борьбой и «просто» силовым противоборством исчезла. Так, непонятно, например, когда в Крыму и на Донбассе гражданское сопротивление власти переросло из силового противостояния в вооруженную борьбу. Но еще более яркий пример – «революция» в феврале 2014 года в Киеве, когда «мирные» протестующие стали убивать вооруженных солдат внутренних войск.

Исходя из этого, следует изначально прогнозировать, что будущий вероятный сценарий развития МО и его варианты в разной степени, но будут включать в себя не просто силовые, но и вооруженные компоненты. В частности, планируя развития МО после 2021 года, в США уже сегодня готовят не только силы и средства для поддержки гражданской проамериканской оппозиции, но и вносят соответствующие изменения в штабную структуру своих специальных сил, подготавливая даже на самом низком звене специалистов по связям с общественностью, кураторов оппозиции и ведению информационных и кибервойн. Соответственно становится очень важным учесть эти приготовления в формирующейся СО для будущей МО. Тем более, что первые симптомы заметны уже сегодня.

Точная характеристика и прогноз будущей МО и ВПО–СО позволяют уже сегодня, в 2015 году, высшему руководству страны заранее перейти на стадию формирования новой политической реальности, соответствующей необходимому для нации, цивилизации и страны сценарию, превратить Россию из объекта политики в ее субъекта. Собственно это и стало главным результатом внешней политики В. Путина последних лет. К сожалению, в современной России сохраняется определенный разрыв между политическим и военным руководством, который возник в 70-е годы в СССР и превратился в непреодолимую пропасть при М. Горбачеве. Очевидно, что необходим поиск новых путей формирования геополитического пространства, создания союзов и военно-политических коалиций, бездарно потерянных в 90-е годы XX века. От этого во многом будет существовать, какой из вариантов сценария формирования МО после 2021–2022 годов будет реализован: относительно благоприятный или откровенно враждебный.

Есть основания полагать, например, что активная и эффективная внешняя и военная политика России в Евразии может привести при благоприятных условиях к появлению после 2021–2022 годов принципиально нового, российско-ориентированного варианта сценария развития МО и ВПО в Евразии и мире. Этот вариант, «выросший» из развития ШОС, ОДКБ или ЕврАзЭС, может стать для многих стран неожиданно очень привлекательным, ведь уже сегодня готовы вступить в ТС более 30 стран.

«Баланс» между доминирующим сценарием и тем, который может сформировать Россия, будет зависеть от очень многих факторов, но не в последнюю очередь от сознательно сформулированной политики России. Условно говоря, в противовес тенденциям и факторам в развитии МО может быть противопоставлен собственный стратегический сценарий развития.

В этой связи очень важно изначально точно определить координаты того места, где мы сегодня реально находимся, ту «точку отсчета», от которой будет развиваться задуманный нами сценарий развития МО–ВПО–СО. Если эта «точка отсчета» будет оценена неверно, то надеяться на то, что задуманный нами сценарий будет развиваться в нужном направлении и нужными темпами будет напрасно. Именно это произошло во второй половине 80-х годов XX века, когда задуманный М.Горбачевым–А.Яковлевым сценарий «перестройки» исходим из представления о «комфортном окружении», которое только и будет радеть за процветание СССР.

Сегодня точное определение «точка отсчета» имеет особое значение потому, что есть, как минимум, две оценки. Одна – как временное, тактическое охлаждение отношений России с западной ЛЧЦ. Другая – как фактическое вступление Запада в войну против России. Войну, естественно, XXI века, когда действия осуществляются системно, глобально, в долгосрочной перспективе, бескомпромиссно (т.е. «на уничтожение»). Эта системная война называется «сетецентрической войной».

Эскалация этой сетецентрической войны на Украине против России к весне 2015 года прошла все основные стадии «подготовительного» этапов войны. По аналогии со Второй мировой войной – это период «странной войны» Франции и Англии после разгрома Польши.

Можно достаточно определенно прогнозировать каким образом до и после 2021–2025 годов будет развиваться сетецентрическая война против России со стороны западной ЛЧЦ по отдельным этапам, часть которых уже пройдена. Ее рабочий алгоритм фактически уже существует последние десятилетия. Более того совершенствуется не только в секретных документах, но и открытых для общественности нормативных и иных акта[[3]/ Поэтому логические рассуждения о нем и действующую схему можно комментировать следующими конкретными примерами для наиболее важных этапов развития сетецентрической войны. Естественно, что эта схема не абсолютно выверенный алгоритм, а, скорее, логический порядок развития сетецентрической войны по отдельным этапам. В реальной схеме могут присутствовать и различные новые этапы и отсутствовать, быть «пропущенными» некоторые из указанных здесь.

ОБЩИЙ АЛГОРИТМ ЭСКАЛАЦИИ СЕТЕЦЕНТРИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
(НА ПРИМЕРЕ РОССИИ ДО 2020 ГОДА И ПОСЛЕ 2021–2030 ГГ.)

Комментарий № 1: в качестве наиболее вероятных проблем для России вероятно будут продвигаться две: во-первых, «авторитаризм»
(антидемократизм, антинародность) власти, «преступность» ее вертикали и т.п., а, во-вторых, патриотизм (национализм) и культурная самоидентификация русской нации. Удобство параллельного выдвижения этих проблем заключается в их «абсолютной совместимости»: «авторитаризм бескультурья русских» – как главной формулы борьбы против нации и государства.

Основные средства сетецентрической войны представляют собой очень широкий спектр средств ведения войны – от культурно-информационных до поставок самых современных ВиВТ в «очаги сопротивления» русскому авторитаризму и попыток международной изоляции России и формирования против нее широкой коалиции не только в Европе, но и в мире. Особенное значение приобретает подготовка вооруженного гражданского «протеста» против власти, включая самых современных средств борьбы.

Комментарий № 2. В эту задачу до 2021–2025 годов (а, «возможно, и ранее) входит окончательное создание угрозы со стороны виртуальной реальности идеи «русского авторитаризма», превращение этой частной идеи в угрозу, доминирующее представление в значительной части стран мира и в значительной части российского общества. «Ватники», «азиаты», «недочеловеки» и др. «нелюди» не заслуживают не только государства, но даже территории и ресурсов, которые там расположении.

Этот важный этап можно проиллюстрировать на рисунке следующим образом:

В итоге к 2021–2022 годам обществом мнение на Западе должно сложиться доминирующее представление о «русской угрозе», «восточном варварстве» и т.п. образах, достаточно апробированных в современной Украине, где «ватники» и «бандиты» «угрожают европейскому выбору «народа Украины».

Важно подчеркнуть, что эта угроза должна выглядеть абсолютно реально и быть подкреплена не только действиями СМИ, но и «варварством российской оккупации», «неспособностью развивать демократические и рыночные институты», «агрессивностью» в отношении простых людей цивилизованных стран и, конечно же, обязательными ритуальными жертвами демократии.

Комментарий № 3. Первые попытки организации антиправительственных выступлений со стороны таких групп уже происходили в XXI веке. И не только на Северном Кавказе, но и в отдельных регионах, а также в Москве. Задачей подготовительного этапа (до 2021–2025 гг.) сетецентрической войны является то, чтобы сделать эти выступления обычным, рядовым явлением и превратить их в массово-агрессивный характер. В идеале необходимо создать крайне нестабильную общественно-политическую обстановку (как в 1991 г. в СССР) с тем, чтобы дезориентировать элиты и общественное мнение.

При этом важно подчеркнуть, что традиционные средства вооруженной борьбы против протестующих оказываются малоэффективными. Внутренние войска и полиция должны быть обеспечены достаточным количеством таких средств, которые эффективны в противодействии массовым гражданским беспорядкам. События в Баку и Тбилиси в СССР, а затем и в Киеве в 2014 году это наглядно продемонстрировали.

Кроме развития специальных ВиВТ необходимо и создание специальных сил для борьбы с внутренними беспорядками, которые пока что ассоциируются только в внутренними войсками. У этих сил должны быть в полной мере развиты разведывательные и контрразведывательные оперативные возможности, системы информации и связи, транспорта и т.д.

Комментарий № 4. Очень важный этап в сетецентрической борьбе с противником наступает после появления первых жертв, которые становятся мгновенно «сакральным знаменем» борьбы. Это хорошо видно на примере всех «цветных» революций – от Сирии и Турции до Украины с ее «небесной сотней». Первые жертвы означают, что накопленные ВиВТ становятся морально оправданными летальным средством борьбы, более того, ведения военных действий. Различное нелетальное оружие и ВиВТ могут и даже уже используются еще до появления публичных жертв, однако их использование еще не узаконено в нравственном и даже правовом пространстве. Появление первых жертв дает информационный и моральный повод для перехода на силовую ступень эскалации.

Комментарий № 5. Классический пример такой политики – поведение США и их союзников в ЕС накануне военного переворота в Киеве в феврале 2014 года, когда они ультимативно заставили В. Януковича отказаться от защиты своих полномочий и борьбы за власть. Целью таких действий является ограничение возможного противодействия со стороны власти. Причем речь идет не только о всей власти, но и отдельных ее представителях. Так, президент может занимать неуверенную позицию, а силовые министры бездействовать, ожидая письменного приказа.

«Призыв» к мировому сообществу означает фактический ультиматум власти – угроза политического преследования, репрессий по отношению к родственникам за границей, арест активов и т.д.

Комментарий № 6. На этапе эскалации конфликта очень важен психологический и угрозы физического террора против представителей власти и членов их семей, которые, как правило, не защищены от внешнего силового воздействия. Угрозы по телефону, расклейка угрожающих листовок и плакатов, соответствующие позиции, наконец, хулиганские действия против родственников оказываются очень эффективным средством воздействия. Достаточно сказать, что на Украине все родственники бойцов «Беркута» оказались на учете оппозиции и подверглись внешним угрозам.

Эти угрозы очень быстро перерастают в открытый террор против представителей власти – поджоги квартир и машин, стрельба становятся нормой и средством прямого физического воздействия.

Комментарий № 7. Этот этап предполагает захват органов государственного управления, связи, СМИ и других важнейших объектов, лишение власти функций реального управления, которые так или иначе связаны с офисом и системами связи. Возможно как блокирование (изоляция) органов власти по аналогии с Верховным Советом РФ в сентябре–октябре 1993 года, либо прямой захват органов управления, который произошел на Украине в феврале 2014 года.

Комментарий № 8. Борьба за власть и контроль над органами управления неизбежно ведет к дезорганизации экономической жизни страны. Причем сознательно применяются меры вполне диверсанционные по своему характеру. Так, один из старших офицеров управления по борьбе с экономическими преступлениями КГБ СССР (!) организовывал нашумевшую забастовки в Кузбассе. Позже, в начале 90-х годов, этот подполковник «всплыл» в США уже как гражданин этой страны.

Без серьезного ухудшения общеэкономической ситуации массовые протесты не продержатся долго. Нужны «пустые полки» (как в СССР в 1991 г.), чтобы не хватало детского питания, чтобы дефицит был повсеместны. Организация искусственного дефицита, кстати, – особенная тактика, связанная не только с дезорганизацией торговли, но и прямым уничтожением продуктов питания и массового потребления. Так, в одном из регионов страны в 1991 году хранились запасы чуть ли не для всей страны детского питания, а в другом – сахара, мука.

Комментарий № 9. Переход к организации систематического вооруженного сопротивления государственной власти происходит, как правило, очень незаметно. Так, в 1991 году много и коллегами была издана специальная работа, посвященная незаконным вооруженным формированиям на территории СССР. Нам удалось насчитать к началу 1991 года несколько сотен проявивших себя незаконных вооруженных формирований, насчитывавших десятки тысяч человек. Другими словами, эта военно-политическая реальность, влиявшая в решительной степени на политику элит («Винтовка рождает власть», как говорил Мао Дзе Дун), отнюдь не афишировалась в политическом дискурсе и СМИ.

Аналогичная ситуация произошла в феврале 2014 года на Украине, когда «вдруг» не только в Киеве, но и в других регионах появились вооруженные (и обученные) отряды оппозиции, которые смогли противоборствовать профессионалам МВД и СБУ.

Здесь важно отметить, что на этом этапе происходит уже «размывание» силовых структур, которые частично или в своем большинстве начинают ориентироваться на оппозицию. У них, безусловно, есть вся оперативная информация о деятельности оппозиции, но они не дают ей хода», как правило, из-за политической позиции руководства.

Следующие (10–16 этапы) этапы развития алгоритма действий по разрушению государства можно опустить в силу их очевидности, остановившись сразу же на 17 этапе, где речь идет о формировании «марионеточного правительства».

Комментарий № 10. Смысл «марионеточного правительства» – выполнить поставленную внешними силами задачу по разрушению государства и дезинтеграции нации, либо использовать это государство в других целях, например, войны против третьего государства. По сути дела это квази правительство, управляемое извне, является «облачным противником» для России: формально с ним поддерживаются дипотношения, ведутся переговоры, учитывается его позиция и т.д. На самом деле это – «облачный противник», которым манипулируют до конца неизвестные силы и – что очень опасно – в неизвестных целях. Можно констатировать, что к весне 2015 года эскалация сетецентрической войны на Украине прошла все эти стадии и перешла к последующим стадиям военно-технического развития. При этом дальнейшее развитие до 2021 года сценария сетецентрической войны может быть по следующим трем вариантам, если не произойдут радикальные цивилизационные катаклизмы и столкновения )что теоретически вполне возможно, но практически – политически маловероятно). На рисунке можно показать логическую схему развития этих трех вариантов сценария.

После 2021 года вероятность того, что развитие сценария МО и СО в военную стадию масштабного конфликта России с западной локальной человеческой цивилизацией (ЛЧЦ) будет очень высока. Надо исходить из того, что современный сценарий развития МО–ВПО–СО означает только начальную стадию сетецентрической войны против России, которая в конечном счете характеризуется:

– идеологической, цивилизационной и политической бескомпромиссностью (что исключает благостные надежды на объятия Запада);

– конечными военными целями «на уничтожение», а не на заключение перемирий и договоренностей (и не предполагает «цивилизованного» использования оружия, как показали события на Украине);

– разрушением цивилизации, нации и уничтожением государства.

Необходимо констатировать, что до 2021–2022 годов развитие сетецентрической войны западной ЛЧЦ против России пройдет, как минимум, последующие после 17-ой вооруженной стадии, а именно:

– поставки на Украину «марионеточному правительству» современных ВиВТ в легальном режиме и достаточного количества инструкторов по обучению;

– ввод ограниченного контингента войск НАТО в ключевые стратегические точки страны;

– полное воздушно-космическое обеспечение боевых действий, а также возможный перевод конфликта в формат «бесполетной зоны»;

– военно-политические и экономические меры давления и др.

Это будет происходить в соответствии с указанными выше тремя вариантами скорее всего одного сценария сетецентрической войны против России. К сожалению, теоретически возможный сценарий развития МО в «переговорно-договорном» ключе означает, что Россия должна будет:

– отказаться от поддержки не только восточных регионов Украины, но и вообще «русскости»;

– резко снизить свои амбиции в Сирии, Египте, Вьетнаме, Арктике и т.д.;

– но, главное, публично признать американское мировое лидерство, систему ценностей и выразить готовность впредь следовать этому курсу.

Это означает не просто отказ от остатков суверенитета, но и всей системы национальных интересов и ценностей, а в дальнейшем от государственности и национальной идентичности. Это будет не просто военное поражение, а полный и окончательный национальный разгром.

Такое развитие событий по этому сценарию крайне маловероятно, поэтому остается прежний реалистический сценарий сетецентрической войны, который, напомню, может быть реализован в трех вариантах. В соответствии с этими вероятными вариантами развития сценария МО–ВПО–СО против России необходимо:

Во-первых, предусмотреть все возможные меры и средства, которые могут быть использованы противником в этих вариантах сценария сетецентрической войны – от психологических и информационных до силовых и вооруженных. Очевидно, что их будет немало.

Такие возможные меры необходимо тщательно проанализировать под углом зрения возможных силовых, в т.ч. военных способов ведения сетецентрической войны, а также вероятных силовых невооруженных средств (от обычных палок и листовок, до оружия). Так, например, против России, как нации и государства, будут использованы прежде всего новые тактические приемы и средства, противодействие которым не проработано ни в соответствующих правоохранительных и военных структурах, ни в ведомствах, отвечающих за их техническое оснащение.

Некоторые военные эксперты, например, выделяют следующие приемы демонтажа государства, хотя этот перечень очень приблизителен, а нужен научно обоснованный и проработанный конкретно перечень всех возможных средств.

Кроме того надо понимать, что совершенно новое качество приобретают негосударственные субъекты МО и ВПО, например, «Правый сектор», или «ИГИЛ», которые становятся новым фактором в ведении военных действий. Так, сейчас «Исламское государство» как пылесос засасывает в орбиту своего влияния десятки тысяч местных суннитов, – отмечают исследователи МГИМО(У), а также боевиков из других исламистских организаций и адептов джихадизма из-за рубежа. По данным американских спецслужб, более одной тысячи боевиков пополняют ряды ИГ ежемесячно, а общее число иностранцев, воюющих на стороне организации, составляет сейчас 16 тысяч человек. По информации западных СМИ, к армии новоявленного «халифата» примкнули около 3 тыс. граждан из Европы, США и республик бывшего СССР, в том числе из России, в основном из Чечни [4].

Во-первых, разработать способы противодействия этим мерам, которые должны быть, не только адекватными, но и эффективными, а также политически приемлемыми. Военное искусство, столетиями разрабатывалось для ведения войн – от локальных до Мировых, но оно очень мало может сегодня нам рассказать о системных войнах сетецентрического характера, когда вооруженная борьба смыкается с политико-идеологическими диверсиями, когда в качестве вооруженных подразделений выступают гражданские формирования и т.п.

Мы сегодня должны говорить уже не только о развитии военного искусства – стратегии, оперативного искусства и тактики, его теории и практики, изучения опыта военачальников и т.д., но об искусстве ведения сетецентрической цивилизационной борьбы за выживание нации.

В-третьих, разработать соответствующие средства противодействия таким акциям, чтобы у защитников государства кроме саперных лопаток и автоматов были эффективные средства борьбы, включая соответствующие ВиВТ, которые должны быть уже включены в государственный заказ до 2021–2022 года. Сегодня таких средств практически нет, если не вспоминать о резиновых палках и наручниках. Между тем нужен широкий спектр таких средств – от индивидуального оснащении военнослужащего (и ополченца) до средств вооруженной борьбы для целых подразделений и даже целых воинских частей. Как, например, вы будете реагировать, если с территории Украины к Крыму приплывут сотни и тысячи гражданских судов, на которых будут находиться формально гражданские лица?

В-четвертых, предусмотреть вероятность полномасштабного, глобального вооруженного развития сценария МО–ВПО–СО после 2021–2022 годов с тем, чтобы совершенствовать как соответствующие способы вооруженного противодействия, так и средства, прежде всего ВиВТ, включая военно-космические и ядерные.

1. Хрусталев М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза. М. : Изд-во «Аспект Пресс», 2015. С. 6.

2. Konachlick W. Russia`s Best Ally // OSW, 2014. P. 6.

3. См., например: Противопартизанские операции. Полевой устав Армии США. № 90-8АМ / Wash.: 1986.

4. Феномен «Исламского государства» и борьба с ним: правовые, социально-экономические и политические аспекты. Аналит. записка / подготовлена А.В. Федорченко, А.В. Крылов. М. 2015. Март. С. 3.

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор МГИМО(У), директор Центра Военно-политических исследований

понедельник, 30 марта 2015 г.