Дзэн и искусство ухода с войны

или

урок одной истории

Шунрю Судзуки спасается от жены. Но безуспешно. 

Конечно, мы все дураки.
Но когда мы это распознаём, начинаем ясно видеть свой идиотизм – мы пробуждаемся.
И когда, отдавая себе отчёт в том, что мы дураки, тем не менее, совершаем над собой усилие и сострадаем другим дуракам – мы бодхисатвы.

-Шунрю Судзуки

Страны время от времени болеют национализмом.
В зависимости от истории и характера народа населяющего страну, болезнь эта может выражаться в определённых симптомах. Однако, практически всегда, главным симптомом становится агрессивное поведение по отношению к другим странам и народам.

За агрессией чаще всего прячется страх и неуверенность в себе. Это характерно как для стран, так и отдельных существ.

Я регулярно наблюдаю как коты, встретившись друг с другом на нашей крыше, раздуваются, стараясь показать, что они больше и страшнее чем на самом деле.

У котов, кстати, по моим наблюдениям, до драки редко дело доходит – слишком уж это обременительно. Обычно, кто-то из них берёт верх криком и испепеляющим взглядом. Люди же, чаще всего, срываются в войну и начинают испепелять друг друга с помощью установок ГРАД и прочих хитроумных приспособлений.

Глядя на исторический процесс, у меня появляется слабая надежда, что человечество несмотря ни на что, постепенно преодолевает племенное сознание и движется в сторону “человечества как единого целого”.
Однако, движение это мучительно трудно, и чем дальше, тем риск уничтожения всей цивилизации из-за племенных амбиций возрастает.

Мы по отдельности, конечно, не можем радикально повлиять на исторический процесс, однако, как у индивидуумов, у нас есть способность постепенно менять своё сознание, развиваться и расширять свои идентификации, одновременно оказывая влияние на своё окружение.

В конце концов, исторический процесс складывается из действий очень конкретных людей.

При всех наших недостатках, у нас, как у человеческих существ, есть полезная способность учиться на истории.

Заглядывая в эту самую историю, мы можем обнаружить, что никогда ещё крайний национализм до добра не доводил. Поэтому-то я и называю его болезнью.

Я сейчас читаю биографию одного из свих любимых учителей дзэн –Шунрю Судзуки.

Как раз дошёл до периода Второй Мировой Войны. Как Лилу в “Пятом Элементе” – помните?

Пост этот – мой пересказ своими словами, страшной истории рассказанной японцами самим себе и всему миру в середине прошлого века.

Но, главный мой герой – Шунрю Судзуки. Меня интересует, как онвёл себя внутри этой истории.

Меня вообще интересует, как “маленький человек” ведёт себя внутри “большой истории”.

Пост длинный, но, надеюсь, меня слегка оправдывает, что в нём имеются картинки и разговоры.

Чтобы погрузиться в тему, сначала небольшой

исторический экскурс

В тридцатых годах двадцатого века японский национализм –“Дух Ямато” – который всегда был силён в этой стране, начал в очередной раз расти с неукротимой силой.

Япония оккупировала Манчжурию и поставила там марионеточное правительство. С 1937 года вошла в полномасштабную войну с Китайской Республикой.

22 июля 1940 года к власти в Японии пришло правительство премьер-министра Коноэ, в котором пост военного министра занялТодзио Хидеки.

Тодзио разделял все страны мира на “врагов абсолютных и врагов относительных”.

То есть, могучий “Дух Ямато” был окружён плотным кольцом врагов, грозящих ему уничтожением.

Способ мышления, привычный для любого национал-невротика. Когда такой человек (или группа людей) приходят к власти – беды для страны не миновать.

Японский агитационный плакат тех времён. Япония, Маньчжурия и Китай – дружная семья!

1 августа 1940 года министр иностранных дел Мацуока провозгласил идею создания “Великой Восточноазиатской сферы сопроцветания”.

Первоначально в нее включили Японию, Маньчжурию и Китай. Возглавить всю эту “сферу процветания”, разумеется, должна была Страна Восходящего Солнца.

В её абсолютном превосходстве сомневаться не приходилось.

Лозунги о “духовной мощи” японской цивилизации и непобедимом духе японского государства заполнили газеты.

Кино, театр, выставки, лекции – все это также  широко использовалось для распространения милитаризма и национализма.

Император с семьёй

Очень были востребованы документальные фильмы об императорской семье, о военных победах и, разумеется, о том, что война нужна исключительно для восстановления мира и спокойствия, для общего процветания и порядка.

В каждом японском городе и деревне регулярно проводились патриотические торжества: пели национальный гимн, затем народ три раза кричал “банзай” в честь императора, после чего произносились пылкие речи и все хором пели патриотические песни.

Например, после  русско-японской войны в сердцах патриотов не прекращаясь звучала “Военная песнь” примерно такого содержания:

Война – война народная!
Наш Порт-Артур,
И Харбин – наш!
На самой высокой
вершине Урала
воздвигнем мы знамя
Восходящего Солнца.
Славян же снова
загоним в леса.
Власть Императора
Осветит весь мир,
и все народы
насладятся миром её.

Идеологическим институтом императорской власти и самурайской военной системы был синтоизм, ставший государственной религией.

Буддизм в это время потерял своё влияние.

Его, разумеется, не уничтожили совсем, но и процветать особенно не давали.

Те же из священников, кто процветал, в большинстве своём, поддерживали курс власти, подкрепляя её древними идеями воинского кодекса “Бусидо”.

124-й император Японии с 25 декабря 1926. Генералиссимус японских войск. На Западе известен под данным ему при рождении именем Хирохито (букв. “изобилие и добродетель”). Тронное имя  Сёваозначает “Просвещённый мир”.

Исходя из основных положений Синто, Император считался прямым потомком и наследником мощи богини солнца Аматэрасу – божественной прародительницы уникального японского народа.

Император являлся мистическим отцом и главным священником народа.

Идея “Отца народа” глубоко проникла в умы людей в то время.

Собственно, она никогда и не покидала эти умы. Патернализм – одна из основных черт феодального общества, а Япония, несмотря на свою быструю модернизацию, по большей части оставалась крестьянской страной с феодальным укладом.

Так что, кроме военных, наиболее последовательными и твердыми носителями националистического мировоззрения были крестьяне. Они  относились к императору с чувством глубочайшего почтения и обожания. Ведь император был гарантом стабильности их общества – стабильности деревенской общины и даже семьи. Он был магическим хранителем нации, окружённой со всех сторон опасными врагами.

Как солнце освещает землю, так и мощь императора освещает, питает и поддерживает народ.

Не японцам и не стране кричали камикадзе прощальное “банзай”, а именно Императору – сыну Солнца

Национализм и его следствие – милитаризм начинали прививать с раннего возраста.

Сразу же после реставрации правящего клана Мэйдзи, ещё в конце XIX столетия, обучение в начальной школе велось по военному образцу.

Учителя и ученики размещались в казармах и подчинялись жесткой дисциплине.

В 1890 году появился “Императорский рескрипт по образованию”, который установил правила этики для каждого японского гражданина.

В каждой школе текст Рескрипта был вывешен вместе с портретом императора.

С тех пор по утрам учащиеся хором читали священный документ. Совершали поклоны портрету императора и на вопрос: “Каково ваше самое сокровенное желание?” отвечали хором: “Наше самое сокровенное желание – умереть за императора!”

Начиная со школы, Япония воспитывала своих мужчин как солдат. Их учили, что они принадлежат к особой расе, которая по своей культуре и морали превосходит народы Запада.

Японской расе присущ  специфический “Дух Ямато”, благодаря которому нация с успехом противостоит и превосходит “гнилой” материализм других народов.

А в это время…

26 июля 1941 года в связи с нарастающей японской  экспансией в сторону Южных морей США, Англия и Голландия ввели противЯпонии экономические санкции, быстро переросшие в эмбарго.

Японская внешняя торговля оказалась почти на три четверти замороженной.

Военный министр Тодзио Хидеки устраивал японских военных и промышленников больше нерешительного Коноэ, поэтому 18 октября 1941 года он занял пост премьер-министра.

Фанатичный националист и милитарист, он умел ублажить как военных, так и простой народ.

Кроме обещания военных побед над врагами “Духа Ямато” и приращивания территорий  “Великой Восточноазиатской сферы сопроцветания”, он, например, самолично контролировал цены на рынке.  Его лысину, очки и усики можно было увидеть на многих рынках и в лавочках.

Такие лидеры народу нравятся.

Империалисты считали, что экономические затруднения дают им моральное право на экспансию.

Война с Америкой и Англией будет главным образом морской, а  Англо-американские силы слишком слабы, чтобы противостоять Японии.

Мощный Императорский военно-морской флот, не знающий поражений и обладающий уникальным боевым духом, способен победить и более сильного противника, чем этих разлагающихся западных декадентов.

Так оценивал ситуацию адмирал Ямамото, и так считал Императорский генеральный штаб.

И, хотя Япония пока что никогда не участвовала в полномасштабных современных боевых действиях с использованием новейшего оружия, это во внимание не слишком принималось. Ведь японцы – избранный народ, которому во всех делах помогают боги, а император – Сын самого Солнца, как же можно победить такой народ?!

В общем, мания величия в её острой стадии поразила в этот момент японский народ сверху донизу.

Проценты тогда никто не считал, но, вероятно, их было не меньше восьмидесяти четырёх.

Судзуки Роши

Вот именно в этой ситуации оказался сорокалетний дзэнский монах, священник и учитель Шунрю Судзуки.

У него был приход в маленькой деревушке Мори в провинцииШизуока.

То есть, ему приходилось иметь дело с очень патриархально настроенными крестьянами – теми самыми, которые так любили своего императора и так боялись чужаков.

Церковное начальство и многие известные учителя дзэн также во всём поддерживали милитаризм и крайний национализм.

Буддийские монахи маршируют с ружьми – было и такое.

Например, печально знаменито такое высказывание почитаемого многими дзэнского учителя  Харады Даюна Согаку:

Если приказано, исполняй: марш, марш!
Или стреляй: бах, бах!
В этом и состоит манифестация высочайшей Мудрости Пробуждения.
Единство Дзэн и боя, о котором я говорю, является эссенцией Священной Войны, и проникает повсюду.

К сожалению, пробуждённость в одной области жизни совершенно не гарантирует пробуждённости в других.

Осознанность не равняется любви и состраданию. Понимание – этике.

Необходимы специальные усилия, чтобы взращивать эти качества в себе.

Из истории мы знаем, что духовность любого сорта может прекрасно инкорпорироваться в племенное сознание: “мы против них”. А религиозные институты успешно сращиваются с институтами светской власти, и становятся этой властью одержимы.

Многие учителя дзэн того времени прославляли самурайский кодекс Бусидо, который впитал очень много дзэнских идей.

 

Группа медитирующих студентов, под названием “Группа Высокой Горной Травы”, которую Шунрю Судзуки организовал во время Второй Мировой Войны. Судзуки Роши с палкой (киосаку) в руках охотится на засыпающих студентов.

В те дни в Японии было совсем мало людей, думающих, что война – неправильный выбор для страны. И буквально единицы тех, кто нашёл способ высказывать своё мнение так, чтобы не попасть в тюрьму или не потерять выгодную работу.

Как же быть человеку, любящему свою землю, свой народ, с ситуацией, когда этот народ впал в националистическую одержимость?

Как быть учителю дзэн, приходскому священнику, со своими прихожанами?

Как разговаривать с людьми, маринующимися в пропагандистском рассоле, потерявшими всякий здравый смысл, считающими себя абсолютно особым, богоизбранным народом, а своего императора – Сыном Солнца?

Как быть честному человеку, если его убеждения не совпадают с доминирующим в обществе мнением?

Все эти вопросы тогда встали перед Судзуки Роши в полный рост.

У него не было готовых ответов. Тем не менее, он пытался что-то делать.

“Ещё до начала войны я был против неё.

Я организовал небольшую группу из молодёжи в моём приходе, назвав её “Группа Высокой Горной Травы”, в которой мы пытались найти правильное понимание ситуации в Японии того времени.
Мы даже приглашали некоторых адекватных людей из правительства, чтобы они ответили на наши вопросы.

Мой фокус был в большей степени не на том, чтобы предотвратить войну, сколько на том, чтобы избежать одностороннего взгляда на ситуацию в Японии, на нас самих и на человеческую природу в целом.
У меня не было никакой глобальной цели для нашей группы. Я хотел только, чтобы мои друзья не были вовлечены в национализм любого рода. Национализм, который, по моему мнению, может полностью уничтожить Японию.

Национализм гораздо страшнее войны”.

-Шунрю Судзуки

Война

Атака на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941

Но война всё же разгорелась. Она не могла не разгореться в такой взрывоопасной ситуации.

В 41 году все японские мужчины, включая буддийских священников, должны были пройти экзамен на физическую подготовку.

Если кто-то отказывался, он отправлялся в тюрьму.

Мужчины за сорок, не прошедшие экзамен по состоянию здоровья,  не отобранные в армию, посылались работать на фабрики или возвращались в свои деревни, возделывать поля для обеспечения фронта продовольствием.

Шунрю избежал армии.

Кто-то говорил, что из-за своего маленького роста и слабого здоровья (он переболел туберкулёзом, а в те времена туберкулёз был своего рода клеймом на всю жизнь.

Кто-то думал, что у него есть поддержка среди влиятельных священников, близких к военному начальству.

Сам же Шунрю считал, что его не призвали в армию из-за опасений администрации, что своими “необычными идейками” он будет оказывать разлагающее влияние на боевой дух сослуживцев.

А посему начальство решило, что пусть уж он маргинализирует крестьян в своём крохотном приходе и осуществляет похоронные ритуалы погибших солдат. Всё больше пользы будет.

“До тех пор, пока ты зависишь от чего-то определённого – от чего по твоему убеждению ты  должен зависеть, ты недостаточно силён,  чтобы двигаться своим собственным путём.

Ты просто не в состоянии найти свой собственный путь.

Так что изучай себя и тренируйся в том, чтобы жить без всяких путевых знаков, без всякой информации – это самое важное.

Это правда, ты говоришь?
Но правда не одна. Различных правд бывает много.
Вопрос состоит не в том, в каком направлении ты “должен” двигаться. Кому и что ты вообще должен?

Если ты стараешься идти только в одном направлении, если ты зависишь от путевых знаков только определённого вида и содержания, ты не найдёшь своего собственного пути.

Самое лучшее – это учиться видеть разные знаки”.

-Шунрю Судзуки

Конец войны

“Если ты обманут чем-то или кем-то другим, вред не будет так уж велик.

Но если ты обманут самим собой – это губительно.

Тут уж никакое лекарство не поможет”

-Шунрю Судзуки 

Советский Союз официально объявил войну Японии вечером 8 августа.

6 и 9 августа 1945 года американцы сбросили бомбы на городаХиросиму и Нагасаки. Общее количество погибших составило от 90 до 166 тысяч человек в Хиросиме и от 60 до 80 тысяч человек в Нагасаки.

Эта трагедия повергла в шок всю Японию.

Но, несмотря на это, многие японцы всё ещё продолжали верить в победу “Духа Ямато”.

Другие же говорили, что лучше погибнуть под этими чудовищными бомбами, чем жить побеждёнными. Жить в оккупации.

Шунрю объяснял сельчанам:

“Фанатизм и бомбы – вот чего надо бояться, а не оккупации американцами.

Будет окончательным идиотизмом не сдаться. Если мы не сделаем этого, Япония вообще закончится как страна.

Это слепое самопожертвование за Японию не что иное, как самопожертвование за дурацкие идеи определённых лидеров”.

Между тем некоторые “определённые лидеры”  правительства, отрезвлённые “двойным шоком” (как это впоследствии назвали историки) – атомной бомбардировкой и входом СССР в войну – пришли к такому же выводу.

Генерал Йонаи, министр иностранных дел Того Шигенори и новый премьер-министр Кантаро Судзуки считали, что для спасения страны войну необходимо закончить немедленно.

Гемпо Роши, учитель дзэн, консультирующий императорскую семью и премьер-министра, предложил такую метафору своим высокопоставленным клиентам:

“Япония – это “озеки”. Озеки положено проигрывать с почётом. Проигрывая, озеки не теряет лица” (Озеки  – в иерархии борьбы сумо второй по значимости титул, типа серебряного медалиста).

Однако убедить фанатиков из военного командования сдаться и не губить страну было нелегко. 12-14 августа они предприняли попытку военного путча.

Группы вооруженных офицеров врывались в штабы и комендатуры и принуждали находившихся там военных присоединиться к выступлению столичного гарнизона против “капитулянтского” правительства и дворцовой знати.

Тех, кто отказывался, тут же расстреливали.

Лишь благодаря преданности некоторых высших офицеров правительству и императору путч был сорван.

Император Хорохито записывает аудио-обращение к народу.

Хотя радиовещание велось в Японии ещё с конца 20-х годов, простые японцы никогда не слышали голоса своего императора.

Император регулярно выпускал письменные указы, но говорить с ними… Нет уж, увольте, а вдруг подданные сгорят в огне Божественного голоса Сына Солнца!

Но в этот раз пришлось сделать исключение. Его речь записали на фонограф. Эта запись вошла в историю под названием “Передача Бриллиантового Голоса”.

За “бриллиантовый голос”, естественно, шла борьба не на жизнь, а на смерть.

Офицеры-путчисты ворвались в императорский  дворец, чтобы отыскать заветную пластинку и уничтожить. Но запутались в сложной архитектуре.

Тем временем запись была вывезена из дворца в корзине с грязным женским бельём, приготовленным для стирки.

На следующий, день трансляции на радио опять пытались помешать, но безуспешно.

Бриллиантовый Голос

Японцы слушают “Передачу Бриллиантового голоса”.

В среду 15 августа 1945 года все японцы собрались у доступных им радиоприёмников.

Шунрю с женой Чии, в окружении детей, сельчан, солдат и матросов, дислоцировавшихся в их местности, также, затаив дыхание, ждали перед приёмником в большом холле, где обычно проводились службы.

Наконец “бриллиантовый голос” разорвал напряжённую тишину:

“Я обращаюсь к моим законопослушным подданным.

После долгого размышления над событиями последних дней, складывающимися условиями в нашей стране, мы решили стабилизировать ситуацию при помощи экстраординарной меры…

…В самом деле, мы объявили войну Америке и Британии из нашего искреннего желания обеспечить защиту Японии и стабилизацию в Юго-Восточной Азии.

Мы были далеки даже от мысли о нарушении суверенитета других государств или о территориальных захватах.

Но сейчас война длится уже четыре года. Несмотря на все усилия, приложенные каждым гражданином нашего отечества, и самоотверженность всего стомиллионного народа, никто не может гарантировать победы Японии в этой войне.

Более того, общие тенденции современного мира обернулись не в нашу пользу…”

(полный текст речи императора Харахито вы можете прочитатьздесь).

Император закончил речь такими словами:

“… Мы просим вас воздержаться от вспышек эмоций, которые могут вызвать ненужные раздоры, ввести других в заблуждение и привести к сумятице в мире.

Объединим наши усилия во имя будущего. Будьте честными, крепите бодрость духа, трудитесь, чтобы возвысить славу императорского государства и идти в ногу с мировым прогрессом”.

Как только последние “бриллиантовые” звуки стихли, Шунрю, вся его семья и многие сельчане не смогли больше сдерживать слёз.

Так много было потеряно с этими последними словами!

Так много их родных, близких и друзей погибло в этой войне…

А теперь их император тоже повержен, Япония сокрушена и сожжена.

Столько усилий, столько страдания и безумия, и вот… всё кончилось.

Большинство солдат тоже плакали, но до ушей Шунрю донеслись несколько усмешек и циничных замечаний с их стороны.

Шунрю посмотрел на них и не увидел ни малейшей искренности или внимательности, только презренная бесчувственность, представляющая ту силу, которая загнала Японию на край безумия и разрушения.

Шунрю Роши встал перед ними во весь свой небольшой рост, бледный как мел.

Из горла его вырвался крик невиданной силы. Он выхватил бутылку саке у одного из солдат и вдребезги разбил об стену.

Он носился по холлу, словно демон, хватая книги, чашки и всё что попадало под руку, и бил, и швырял, и рвал, и кричал что-то невразумительное.

Солдаты и все селяне онемели.

Шунрю Судзуки, выразив таким образом свои чувства, покинул холл.

Шунрю стоял и молча смотрел в пруд. Солнце палило его непокрытую голову.

До ушей Шунрю донеслась песня – это корейские мигранты, вывезенные в Страну Восходящего Солнца на работу, пели песню возвращения домой.

 

Страх

Япония начала готовиться к оккупации.

Многие люди запаниковали. Американцев так долго считали зверьми и демонами, что простые люди были в ужасе.

Они в срочном порядке уничтожали любые записи, сделанные в период войны, которые, по их мнению, хоть как-то могли свидетельствовать против них.

Люди думали, что если американцы узнают, что кто-то из них поддерживал милитаристский курс правительства, то солдаты придут в их дома и просто убьют всех. Оставшихся в живых мужчин заберут в рабство, а женщин изнасилуют.

На Окинаве сотни женщин предпочли сброситься с обрыва, нежели встретиться с оккупантами.

В деревне Мори и соседнем  городке Яизу  люди, как и везде, были охвачены страхом.

Судзуки Роши как мог старался убедить их в том, что не стоит демонизировать американцев.

Он любил повторять:

“Не только иностранцы могут оказаться дьяволами: те из нас, кто именует их так, возможно, и сами дьяволы.

Не бойтесь вы американцев, они такие же люди, как мы. Они поймут нас”.

“На самом деле я ничего не знал об Америке или других странах, но я был уверен в человеческой природе, а эта природа везде одна и та же, куда бы вы ни отправились.

Я всегда выражал этот свой взгляд в своих лекциях или просто разговорах с людьми.

Меня часто критиковали за это, но я же не был официальным лицом. Это всего лишь моё мнение”.

-Шунрю Судзуки

На площадке перед местной начальной школой стоял впечатляющий монумент павшим на войне солдатам.

Люди собрались было разрушить его.

Шунрю вмешался:

“Зачем это делать? Разве это не естественно – помнить тех, кто сложил свои жизни за свою Родину? Нет в этом ничего неправильного. Американцы поймут нас, не переживайте”.

Но сельчан его слова не убедили: они боялись, что если оставят памятник, американцы их накажут, а вот если показательно разрушат, то тем самым, наоборот,  заслужат их благоволение.

“Хорошо, отнесите тогда памятник ко мне в храм”, – сказал им Судзуки Роши, – “я постараюсь сохранять его, пока живой. Договариваться с американцами о его сохранности будет теперь моей ответственностью”.

Селяне отнесли монумент в храм и принялись ждать американцев.

Оккупация

“Если вы тщательно исследуете человеческую жизнь, вы обнаружите, насколько это важно – стать человеком, на которого можно положиться”.

-Шунрю Судзуки

Американские солдаты прибыли и подтвердили, что  никакие  они не дьяволы.

Японскую армию разоружили, но гражданской администрации разрешили управлять страной. Естественно, под наблюдением недремлющего ока Генерального штаба американской оккупационной армии.

Из Америки начала поступать продовольственная помощь, чтобы купировать начавшийся было голод.

У людей прошёл страх перед оккупантами.  Никого не расстреливали, у них было своё правительство, продовольствие поступало, а милитаризм теперь выглядел как чудовищная ложь и варварство.

Весь мир в их глазах перевернулся. Всё теперь было противоположно тому, во что люди верили десятилетиями.

Разумеется, в обществе проходила чистка.

Во время войны всё население Японии работало на войну, хотели люди того или нет.

Практически все гражданские лица, включая и женщин, были обязаны посещать вечерние тренировки, где их учили расправляться с противником в случае его высадки на острова.

Офицеры генштаба американской армии, конечно, понимали, что ситуация сложная, и самим им не разобраться, кто есть кто.

Поэтому основные обязанности по “чистке” общества они передали новой японской администрации.

Сами же участвовали в розыске серьёзных военных преступников и тех из гражданского населения, кто активно поддерживал милитаризм.

Чистке подвергались и священники. Преимущественно синтоистские, так как они были основными идеологами агрессивного национализма, но и дзэнские тоже, ибо и из них многие поддерживали режим.

Шунрю Судзуки, конечно, не попадал в эту категорию.

“Я не подвергся чистке после войны.

Нигде никогда не было записано, что я выступал за милитаризм. Зато существовало достаточно много документов, где были зафиксированы мои взгляды на то, какой  должна быть наша политика и в какой опасности находится страна.

Конечно, большинство из этого вряд ли было понятно американцам. Я ведь ничего не говорил непосредственно о самой войне.

В основном я высказывался о том образе мыслей, который привёл к войне.

Именно поэтому мне не нравились эти японские националисты.  Они обвиняли другие народы, вообще не имея о них представления. О том, как они живут, что делают.

Именно в силу своего невежества националисты вовлекли страну в эту ужасающую ситуацию.

Так что я прикладывал все свои усилия к тому, чтобы изучить, что реально происходило в мире, в стране, в армии и в политике”.

-Шунрю Судзуки

Новый год – новая жизнь

Шунрю Судзуки с группоой молодых студенток изучающих Дзэн, которую он организовал в послевоенные годы.

31 декабря 1945 года люди деревни Мори собрались в храме, чтобы отпраздновать Новый год.

Они были чрезвычайно бедны, недоедали и находились в достаточно подавленном настроении.

Судзуки Роши хотел найти нужные слова, чтобы подбодрить их.

“Сегодня мы притворяемся, что закончился год. Мы придумали себе этот праздник .  Но он базируется на буддийском образе мышления, на буддийском способе понимания жизни.

Нам необходимо обновлять нашу жизнь момент за моментом. Нельзя застревать в старых идеях о том, что такое жизнь и как нам её жить.

Особенно в конце года нам необходимо полностью обновить наши чувства и очень хорошо почистить и помыть каждую вещь в доме.

Если мы намертво застреваем в старых идеях и снова и снова повторяем одно и то же, мы оказываемся заперты в своём старом способе жизни.

Случай же или душевный подъём могут вывести нас на новый путь”.

 
Шунрю Судзуки с односельчанами в послевоенные годы.

По мере того как шло время, Шунрю Судзуки начал замечать, что проигрыш в войне отрезвил людей. Японцы постепенно начали отбрасывать большую часть своего национального высокомерия и видеть всё больше  противоречий в своей культуре.

Многие чувствовали себя потерянными, но для Шунрю новые для японцев скромность и смирение, смешанные с чувством неуверенности, были хорошим показателем.

Теперь они были более скептичными и разумными. По крайней мере теоретически они осознавали пустотность, неустойчивость и неопределённость всего существования.

Они смогли увидеть, что традиции – не что-то незыблемое, традиции – это изменчивый поток.

“До того как Япония проиграла войну и полностью сдалась, японцы считали, что их этический кодекс непогрешим и  точное следование ему гарантировано избавит их от совершения малейших ошибок.

К  сожалению, этот этический кодекс установился ещё в начале периода Мэйдзи (1868 – 1912гг). Он был стар и не соответствовал быстро меняющейся реальности.

После поражения в войне люди потеряли уверенность в своей морали и не знали что делать.

Но мораль не так уж сложно отыскать.

Я им сказал: “Послушайте, у вас ведь есть дети. Если вы знаете, как их воспитывать, то вы естественным образом знаете свой этический кодекс…

Все существа обладают природой Будды, и вся жизнь – драгоценна.

Мы воспитываем детей Будды, и нам следует делать это с сострадательным сердцем Будды.
Не нужно видеть одних детей как сообразительных, а других как тупых.

Если мы будем относиться ко всем детям одинаково, мы и им дадим возможность видеть всех живых существ как равных.

Нам нужно учиться видеть своим глубинным зрением,  а не только взглядом повседневных поверхностных суждений.
Это зрение мудрости – принимать вещи и людей “такими, как они есть” и жить полной жизнью во вселенной, “такой, как она есть”.

- Шунрю Судзуки

Открытие Америки

Шунрю Судзуки отправляется покорять Америку.

У Судзуки Роши был молодой ученик по имени Масао, очень привязанный к нему.

Однажды  они разговаривали о том о сём, и Шунрю сказал:

– Нам нужно учиться тому, как живут другие люди. Учить их языки. Чтобы наступил мир на планете, нам необходимо думать глобально и не ограничивать себя границами своей страны. Я хочу поехать за границу.

– Зачем? – спросил Масао

– Я хочу сделать в жизни что-то большее, чем то, что я делаю здесь. Больше, чем просто быть деревенским священником.

– И куда вы хотите отправиться?

– За границу, может быть, в Америку.

– И что вы там хотите делать?

– Учить Буддизму, для того чтобы в мире настал мир. Если я смогу сделать это, я буду чувствовать, что реализовал себя в жизни настолько, насколько мог.

23 мая 1959 года Шунрю Судзуки прибыл в Сан-Франциско, заняв должность священника в “Сокоджи” –  Сото Дзэн храме Сан-Франциско.  Таких храмов в то время было всего несколько на всю Америку.

Шунрю было 55 лет.

“Сокоджи” –  Сото Дзэн храм в Сан-Франциско. Бывшая синагога.

Роши был разочарован “разбавленным” Буддизмом, практиковавшимся в храме – преимущественно старыми японскими иммигрантами. Они мало интересовались медитацией и глубоким пониманием Дхармы, предпочитая им формальные ритуалы.

Он был так же удивлён, что храм  Сокоджи изначально был иудейской синагогой.

Но в целом он нашёл американскую культуру интересной и не слишком сложной для понимания. “Если бы я знал, что тут будет именно так, я приехал бы гораздо раньше”, – сказал он.

В то же самое время, когда Судзуки Роши прибыл в Америку, Дзэн начал набирать необыкновенную популярность среди некоторых групп американцев. Особенно среди битников. Популяризации его в первую очередь способствовал Алан Уотс.

Американская Академия Изучения Стран Азии пригласила Судзуки провести курс лекций по Буддизму.

Он с радостью согласился.

На лекциях всегда был аншлаг. Присутствие “настоящего Мастера Дзэн” очень воодушевляло людей, начитавшихся анекдотов про старых мастеров и захваченных идеей просветления, которое должно радикально поменять их жизнь.

Постепенно Судзуки начал добавлять в теоретические лекции также и практические занятия. В итоге всё это переросло в ежедневные утренние медитации дзадзен, которые посещало всё больше и больше народа.

Шунрю Судзуки, опять с палкой, охотится теперь уже на спящих американских студентов.

Судзуки нравилось, что американская молодежь серьёзно интересуется именно практикой медитации, а не формальными ритуалами и религиозными догмами.

Он увидел, что традиционный японский дзэн слишком уж покрылся мхом за века своего существования.

Здесь же, среди этих молодых, свежих новичков он рассчитывал вернуться к чистым корням Дзэн. Ведь дзэн – это не что иное, как медитация.

Группа наиболее заинтересованных в практике  студентов  образовала первую Сангху и в 1962 году основала Дзэн Центр Сан-Франциско (San Francisco Zen Center).

В 1967 году им удалось купить землю в удалённой от городов местности в лесу и построить там первый на американской земле ритритный центр. Он получил название: Tassajara Zen Mountain Center.

Судзуки Роши покинул должность священника при храме Сокоджи, чтобы возглавить первый буддийский монастырь за пределами Азии.

Шунрю Судзуки умер 4 декабря 1971 года в возрасте 67 лет.

P.S.

Однажды дочь Шунрю Судзуки, которую он отправил учиться к другому учителю дзэн, сказала, что не понимает ничего из того, что говорит тот учитель.

– Мог бы ты сам объяснить мне, что такое Буддизм, в двух словах?

– Ммммм, – протянул задумчиво отец, – Буддизм – это принять всё таким, как оно есть, и помочь этому быть как можно лучше.

P.P.S.Хорошая песня в тему:

P.P.P.S.Если вы знаете английский, то можете послушать фрагмент из беседы Судзуки Роши. Если не знаете, то хотя бы посмотреть на него и послушать голос. Он приятный.

А здесь часовой документальный фильм о том, как создавался Tassajara Zen Mountain Center:

Книга Девида Чадвика “Тупой огурец”, на основе которой я написал этот пост, на английском языке: David Chadwick “Crooked Cucumber: The Life and Zen Teaching of Shunryu Suzuki”

Сайт Девида Чадвика, посвящённый Шунрю Судзуки.

Так же, познавательная книга Zen at War о поддержке некоторыми известными учителями и структурами Дзэн Буддизма японского милитаризма и национализма.

А это знаменитая книга Шунрю Судзуки “Сознание Дзэн, сознание начинающего”, переведенная на русский язык.

А ещё, я выражаю огромную благодарность Елене Михеевой за то, что согласилась прочитать этот громоздкий текст заранее и исправить все ошибки. Только благодаря ей я спасён от позора, и мне не придётся делать харакири в ближайшее время.

Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!