Минские договоренности и заложенные в них «мины»...

Эксперт Московского центра Карнеги – о значении соглашений и их уязвимых местах

Виктор Васильев

В мире по-разному оцениваются результаты новых Минских соглашений и перспективы их выполнения. Канцлер Германии Ангела Меркель допустила, что события на востоке Украины могут развиваться как в позитивном, так негативном ключе, в зависимости от чего, по ее словам, Евросоюз и будет строить свою политику в отношении России.

«Если все пойдет хорошо, то мы будем с радостью сопровождать этот процесс (выполнение достигнутых договоренностей), если будут сложности, то мы не исключаем дальнейших санкций», – сказала Меркель по итогам саммита лидеров стран–членов ЕС в Брюсселе.

Ранее Белый дом выступил с заявлением по поводу решения о перемирии в восточной Украине и призвал Россию прекратить поддержку, оказываемую ею сепаратистам, и отозвать своих военнослужащих и военную технику из зоны конфликта. 

«Подлинной проверкой сегодняшних соглашений станет их неукоснительное соблюдение, включая долгосрочное прекращение столкновений и восстановление украинского контроля по всей линии границы Украины и России, – говорится в заявлении. – Соединенные Штаты выражают особое беспокойство в связи с сегодняшней эскалацией боевых действий, противоречащей духу соглашения».

О достигнутых в Минске соглашениях и заложенных в их тексте «минах» корреспондент Русской службы «Голоса Америки» поговорил с новым руководителем программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского центра Карнеги Андреем Колесниковым, недавно возглавившим это направление.

Виктор Васильев: Эксперты с разных сторон утверждают, что подписать документ, даже если для его формулирования потребовалось 16 часов, проще, чем выполнить заявленные в нем требования. Что вы думаете по этому поводу?

Андрей Колесников: Безусловно, это так. Это вообще самая главная проблема такого рода соглашений, касающихся подобных конфликтов. Война, называемая "гибридной", чревата эксцессами среди разных полевых командиров. Мне кажется, что собственно в этом и кроется основная ущербность самого соглашения. Потому что любой серьезный инцидент среди местного населения или военной группы, не подчиняющейся начальству "народных республик", могут обрушить все договоренности. Как только у сторон появится повод, чтобы обвинить друг друга в нарушении перемирия, начнет рушиться вся конструкция. Так произошло с сентябрьскими Минскими соглашениями, так может произойти и сейчас. Конечно, большой плюс в том, что этой темой занимались мировые лидеры, находившиеся в плотном контакте. Это впечатляет и делает ночь, проведенную Путиным, Меркель, Олландом и Порошенко в Минске - исторической. Тем не менее, это не является абсолютной страховкой от невыполнения соглашений, которые, как и предыдущие соглашения, все равно замораживают статус этих территорий, превращают их в анклав, который одновременно похож и на Приднестровье, и на Абхазию, и на Южную Осетию. Проблемы, естественно, остаются. Огромные трудности возникают у Киева. Путин в имиджевом смысле от этого всего выигрывает. Он показал себя миротворцем, который может надавить на сепаратистов. Он показал себя сильным лидером, этаким уставшим начальником, который решает судьбы мирового порядка: тут масса для него разнообразных имиджевых выгод. Думаю, тяжело будет нашим западным партнерам, потому что они сильно заинтересованы, насколько я понимаю, чтобы американское оружие не попало на Украину, чтобы не было эскалации конфликта и им опять бы не пришлось разбираться с Путиным и санкциями, которые тоже всем невероятно надоели. В общем, все не просто, все под угрозой неисполнения. А то, что сама ситуация будет заморожена в таком вот неопределенном виде, это очевидно.

В.В.: Когда Путин и Порошенко зачитывали пассажи из заключенных в Минске соглашений, порою складывалось впечатление, что с учетом расставляемых ими акцентов они пользуются разными текстами. Нет ли в связи с этим опасений, что стороны будут стремиться соблюдать лишь выгодные им положения?

А.К.: Конечно, интерпретация имеет значение. Во время своего первого выхода к прессе Путин немножко пожурил украинскую сторону, которая не готова идти на прямые разговоры с лидерами народных республик. Пожурил в том смысле, что нужно исходить из реальности, а не из идеальных представлений о том, как должна вестись политика. И он в какой-то степени прав, а в какой-то нет. С точки зрения Порошенко, напрямую сноситься с тем же Захарченко (главой самопровозглашенной ДНР – В.В.), это значит терять лицо и плохо выглядеть в глазах своих избирателей. С точки зрения Путина, если вы хотите договориться о чем-то конкретном, то данном случае надо беседовать на равных, хотя есть легитимная сторона и есть абсолютно нелегитимная. Поэтому, интерпретации, разумеется, возможны. Я думаю, что они и были, ровно потому, что у каждого своя оптика. Иначе эти переговоры не шли бы 16 часов, а закончились после предварительной подготовки часов за пять, допустим. А лидеры разговаривали ночь напролет, держа в напряжении весь мир и давая очень противоречивые сигналы о ходе переговоров. Такая была продолжительная драма. Поэтому да, это (разное толкование документа) тоже одна из мин, заложенных в новые Минские соглашения.

В.В.: Насколько решаема в контексте этих оглашений проблема закрытия границы на востоке Украины с Россией?

А.К.: Тема, конечно, очень тяжелая. Здесь вообще масса вопросов, начиная с того, что речь шла о некой модальности конституционной реформы, когда Украина вроде как подтверждает свой суверенитет над этими территориями. Каким образом Украина сможет контролировать границу, которая контролируется сепаратистами, тоже непонятно. Потому что для этого нужно выиграть "горячую войну". Кто же, после того как эта территория окажется в замороженном состоянии наподобие Приднестровья, даст Украине это дело контролировать?

В общем, здесь больше намерений, демонстрации доброй воли, чем реалистичности. Это еще одна мина замедленного действия. Но лучше любая степень примороженности конфликта - пусть на годы, чем горячая фаза войны. Самое главное, чтобы не гибли люди и уменьшилось число эксцессов после окончания боевых действий, если, конечно, они закончатся, в чем тоже есть серьезнейшие сомнения. Пока обстрелы продолжаются, что видно из информационных лент и репортажей. Надо вначале дожить до ноля часов 15 февраля, чтобы убедиться в том, что огонь все-таки будет прекращен в полной мере.

В.В.: Недавно в МИД РФ выразили возмущение участием иностранных наемников ряда стран, включая Хорватию, в боевых столкновениях на востоке Украины. Насколько это сочетается с российской позицией в отношении своих добровольцев, воюющих там?

А.К.: Это никак не увязывается. Российский МИД работает по принципу симметричных ответов, как и вся дипломатия. Это один и примеров такой политики. Вы нас обвиняете в том, что на стороне сепаратистов сражаются российские добровольцы и если не регулярные части, то отдельные военнослужащие, тогда мы вас тоже будем обвинять в том же самом. И те, и другие претензии, судя по всему, имеют под собой почву. Словом, это обычная паркетная игра. А в контексте масштабов событий, которые происходили во время переговоров четырех лидеров в Минске, это мелочи. На них можно обращать внимание, но они не играют существенной роли в принятии серьезных политических решений
.