|
Дипломатия — ценный инструмент. Но он работает вхолостую, если у
политиков отсутствует видение будущего.
Столетия начала
Первой мировой войны ждали с трепетом, и предчувствия тех, кто верит в магию
дат, оправдались. 2014 год стал поворотным, заставив говорить о «возвращении
истории». Историк Эрик Хобсбаум, который сам прожил 95 лет и чуть-чуть не
застал очередную смену парадигмы, когда-то ввел в оборот понятия «короткого»
и «долгого» века — в соответствии с логикой законченности политических
процессов. Долгий XIX век — с Великой Французской революции до Первой
мировой войны. А короткий XX — с 1914 по 1991-й, то есть до распада
СССР.
На деле, однако,
возможно, что наше политическое столетие опять началось лишь в 14-м году, а
предшествующие почти 25 лет, по определению другого видного социолога и
историка Зигмунта Баумана, — «междуцарствие». Его главной характеристикой
Бауман считает отсутствие прочной основы чего бы то ни было — политики,
экономики, социального устройства. «Текучий модерн».
Определение точное.
В разгар украинского кризиса и ранее на Ближнем Востоке отчетливо проявилась
эфемерность многих институтов, возникших после холодной войны. И не только
институтов, но и понятий, обернувшихся ничем не обеспеченными заклинаниями.
С точки зрения дат
2015 год выглядит куда более вдохновляющим, чем предыдущий.
Годовщины-2014
связаны с расшатыванием фундамента. Помимо столетия Первой мировой войны
это еще и 75-летие Второй. Да и падение Берлинской стены, чему исполнилось 25
лет, — акт, несмотря на всю положительную коннотацию для европейцев
и Запада, не созидания, а разрушения. Старая система была
непривлекательной, но стабильной, замены ей не появилось.
В новом году другие
даты. 200-летие завершения Венского конгресса, который заложил основу
«концерта наций» и открыл «золотую эру» европейской дипломатии. 70-летие
окончания Второй мировой войны и учреждения ООН, что создало условия для в
меру управляемого мира на следующие десятилетия. 40-летие Хельсинкского акта,
который закрепил послевоенное устройство Европы и правила поведения. Иными
словами, что ни веха, то позитивный опыт стабилизации анархичной по своей
сути международной системы. И неудивительно, что звучат призывы приложить
усилия для приведения мира в порядок средствами дипломатии.
С этим не поспоришь,
и усилия, вне всякого сомнения, необходимы. Но возникает вопрос: а о чем
договариваться?
Вехи, о которых будут
вспоминать в 2015-м, связаны с ситуациями, когда расстановка сил и
интересы были понятны. После разгрома наполеоновской Франции
державы-победительницы делили трофеи, мудро стараясь при этом найти не просто
баланс, но и механизм его сохранения. В 1945 году тоже сложился круг
ответственных держав, которые стремились избежать мировых войн и сформировали
институт, снижавший риск фатального соперничества. Наконец, Хельсинкский акт
стал соглашением о разделе сфер влияния в Европе на основе признания: статус-кво
обеспечивает более высокий уровень безопасности, чем его ревизия.
Чего добиваться
теперь? Мир стал огромным и многообразным, в шеренгу никто не выстраивается,
подчиняться сделкам грандов отказывается. Но эмансипированные новички
демонстрируют скорее амбиции, чем способность что-то решать. Гранды же,
погрузившись в мир «текучего модерна», перестали вести откровенные разговоры
даже за закрытыми дверями.
Каждый считает, что
противоположная сторона темнит, хотя, возможно, она просто сама точно не
знает, чего хочет. А главное, зачем.
Битва за
разваливающуюся Украину — яркое тому свидетельство.
Один американский
коллега с многолетним дипломатическим опытом метко охарактеризовал отличие
сегодняшних отношений Москвы и Вашингтона от прежних. 35 лет назад, вспоминает
он, мы откровенно враждовали, но не было разногласий в вопросе о том,
присутствуют ли советские танки в Афганистане. По этому вопросу был консенсус
— да, присутствуют, хотя выводы делались диаметрально противоположные.
Сегодня на Украине мы не способны согласиться и в этом. Расходятся не оценки,
а картины происходящего. Общей точки отсчета нет даже для того, чтобы
структурировать конфронтацию. Это намного опаснее, чем системное
противостояние второй половины ХХ века.
Дипломатия — ценный
инструмент. Но он работает вхолостую, если у политического руководства
отсутствует генеральное целеполагание, видение будущего. Чтобы согласовать и
защитить интересы, их нужно сформулировать не «текучим», а конкретным
образом. И новый век политики должен быть как раз об этом.
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий