Смотри как Путин: каким видится мир российскому президенту...

Фото: Actionpress / ИТАР-ТАСС

Открытому противостоянию Кремля и Запада скоро исполнится год. С момента аннексии Крыма Россией стороны неустанно обвиняют друг друга в нарушении международных правовых норм, вводят взаимные санкции, говорят, что чужие санкции им не страшны, и демонстративно дружат с третьими странами; ни тем ни другим не удалось сдвинуть соперника с позиций. Почему так происходит? Об этом рассуждает в своей статье редактор журнала American Interest профессор Йельского университета, специалист по внешней политике США Уолтер Мид.

Дело в том, пишет он, что Запад не понимает, как видит мир Владимир Путин. С западной точки зрения российский президент так ослаб из-за падения цен на нефть и санкций, что осталось всего ничего: договориться об условиях капитуляции Кремля, – поэтому Вашингтон и Брюссель продолжают намекать России, что, мол, вы только попросите, и мы ослабим санкции. Современному западному уму сложно усвоить простую вещь о Путине и о себе: Запад – это не мир, а Путин – это не Запад.

Преобладающее мнение западных политиков и истеблишмента сходится на трех вещах, объясняет Мид: что приход к либеральному капитализму и демократическому мировому порядку неизбежен и необратим; что элита, которая собирается в Давосе – финансисты, интеллектуалы, политики, журналисты, – знает, что они делают и способны это делать; что серьезной альтернативы давосскому миру нет и правда на его стороне.

Но Путин для Давоса – еретик, и мыслит он другими категориями: ему весь этот швейцарский консенсус представляется смесью невежества, высокомерия, лицемерия и тщеславия, и вариться в ней он не хочет. По мнению Мида, российский президент здесь не совсем прав, однако то, что Путин находится вне этого пузыря, действительно позволяет ему видеть то, что не видно изнутри. Некоторые из этих вещей и дают российскому лидеру возможность периодически озадачивать своих соперников.

Вот как видит позицию Путина колумнист.

• Кремль уверен, что Запад слабее, чем сам себе кажется, и живет в мире иллюзий, институты западного мира вроде НАТО или ЕС всего лишь фасады без наполнения, а ошибки в его внешней политике предоставляют России возможности, за которые нельзя не ухватиться.
• Кремль считает, что сила Запада стоит на двух платформах: американской гегемонии и Германии, которая по совместительству является этаким филиалом американской гегемонии в Европе. По мнению Путина, Германии не хватит мудрости, силы и средств, чтобы править Европой, то есть позиции Берлина не такие сильные, как представляется Вашингтону. Одновременно Москва не верит в глубокую преданность Америки Европе.
• Путин не дурак, пишет Мид: он понимает, что Европа – не одна страна, а даже если бы была одной – то не Германией. В южной Европе Берлин перестали считать лидером, культура восточных стран ЕС слишком отличается от западных, а сама Германия слишком занята, да и не имеет ресурсов и воли, чтобы броситься спасать единство еврозоны. Для Кремля Германия – более слабое, но все равно более близкое, а значит, опасное препятствие, чем США.
• Москва больше ставит на слабость и провал Запада, чем на силу и успех России, считает колумнист. У Германии не получилось и не получится спасти или упорядочить Украину и точно так же не получится реформировать Грецию, Италию и Испанию или воспрепятствовать подъему антигерманских политических движений в этих и других европейских странах. Воспользоваться поражением Берлина будет проще, чем пытаться победить самому.
• Германия, по мнению Кремля, – это нация, которая не пожелает драться. Она может вступить в НАТО и иметь свою армию, но в критический момент скорее отдаст тысячу Донбассов, чем вступит в бой. В этом смысле упорство Берлина в экономической войне Путина, вероятно, даже удивило.
• Наконец, США, по мнению Москвы, стратегически не подкованы и, по большому счету, не страшны: у Барака Обамы есть Ближний Восток и много политических хлопот, помимо Европы.

Тем не менее, продолжает Мид, Владимир Путин тоже, вероятно, недооценивает и Германию, и Запад. Если последние преуменьшают значение грубой силы и превозносят важность институтов и законов в международной политике, то российский лидер, возможно, недооценивает и то и другое. Запад еще может показать Кремлю, что тот не прав, но до тех пор, пока развитые страны не научатся понимать, каким выглядит мир для Путина, адекватные меры воздействия они вряд ли придумают