Готова ли Америка принять «Список Немцова»? Взгляд на свободу слова в США сильно отличается от российского... 1 мая 2015 в 09:53, На прошлой неделе Михаил Касьянов направился в Вашингтон, чтобы убедить американских законодателей ввести визовые и другие санкции против шести российских журналистов (Владимира Соловьёва, Аркадия Мамонтова, Константина Сёмина, Дмитрия Киселёва, Алексея Пушкова и Андрея Караулова), а также против генеральных директоров телеканалов «Россия-1» и НТВ.  фото: Алексей Меринов Есть два главных аспекта дела «списка Немцова» (так Касьянов условно назвал свой санкционный перечень) – морально-этический и юридический. На мой взгляд, большинство российских журналистов, попавших в «список Немцова», вели себя возмутительно, когда проводили на федеральных каналах целенаправленную кампанию по шельмованию Бориса Немцова. Одни передачи на НТВ «Анатомия протеста 1 и 2» чего стоят, а было и много других примеров журналистики такого низкого пошиба на федеральных телеканалах. Вместе с тем, в США – да и почти на всём Западе – считается, что лучше не трогать журналистов, потому что они относятся к базовому столпу демократии – то есть, к Четвёртой власти. Касьянов это прекрасно понимает, но считает, что надо ввести санкции против этих восьми фигурантов, так как они, на его взгляд, являются «пропагандистами», а вовсе не журналистами. Проблема, однако, в том, что «пропагандист» – это сугубо субъективная оценка. Именно поэтому американский принцип свободы слова распространяется даже на самых оголтелых и самых низкопробных пропагандистов (если Вы их такими считаете). Например, когда Караулов назвал оппозиционный Марш мира «Маршем предателей» – это защищённая речь в американской традиции свободы слова, являющаяся всего лишь мнением журналиста, которое он имеет полное право выражать в письменной или устной форме. Поэтому маловероятно, что американские законодатели примут предложение Касьянова – по той простой причине, что исторически американский закон пытается защищать свободу слова по максимуму, где только возможно. Но в деле «списка Немцова» могут быть два юридических исключения, на которые широчайшая американская концепция свободы слова не распространяется. 1. Подстрекательство и призыв к насилию. Касьянов утверждает, что целенаправленная государственная кампания по шельмованию Бориса Немцова привела к летальной расправе над ним. Сначала российские госканалы постоянно посылали зрителям прямой сигнал в разных своих передачах: Немцов – предатель и враг народа, который пытается осуществить «оранжевую революцию» в России по американской указке. Это та самая «атмосфера ненависти» в отношении Немцова, на которую Касьянов сослался, выходя на американских законодателей со своим предложением. Михаил Касьянов считает, что вслед за прямым посылом о том, что Немцов – враг народа, последовал скрытый посыл: надо уничтожить этого врага перед тем, как он уничтожит суверенную Россию. Данная мысль была метко схвачена в одном из главных лозунгов траурного марша, прошедшего после убийства Немцова – «Пропаганда убивает!» Но проблема в том, что нельзя установить прямую связь между «атмосферой ненависти» к Немцову, которую создавали госканалы, и самим убийством. Касьянов утверждает, что журналисты из «списка Немцова» несут моральную ответственность за его гибель, но с юридической точки зрения было бы крайне сложно доказать, что журналисты несут реальную ответственность – по закону. 2. Клевета. Тут американский закон чётко и ясно утверждает, что свобода слова на клевету не распространяется. И действительно, были конкретные случаи, связанные с некоторыми российскими журналистами, оказавшимися в «списке Немцова», обвинившими – абсолютно огульно – Немцова в том, что он принимал деньги от Госдепа (и столь же огульное обвинение, что Госдеп даже предложил ему эти деньги!). Обвинение в тесной финансовой связи между Борисом Немцовым и правительством США столь же клеветническое, как и фраза «Немцов поураганил и утащил в 90-х годах миллиарды долларов» – но эту фразу озвучил не журналист, как известно, а президент страны во время передачи «Прямая линия с Владимиром Путиным» еще в 2010 году. Вполне возможно, что американские законодатели – как по морально-этическим, так и по юридическим соображениям – захотят выразить своё возмущение государственной травлей и шельмованием Бориса Немцова именно включением этих журналистов в список Магнитского. Но, скорее всего, американские законодатели будут искать компромиссный вариант, согласно которому, с одной стороны, эти восемь журналистов будут введены в американский «чёрный» санкционный список, чтобы поддерживать борьбу оппозиционеров против мощной и порой «карательной» государственной пропагандистской машины, нацеленной против них. А с другой стороны, американские власти, вероятно, не будут этот список раскрывать, чтобы лишний раз не злить Кремль. Более того, если этот список будет опубликован, то Россия, разумеется, ответит симметрично – или, скорее всего, асимметрично, – запрещая въезд в Россию американским журналистам. Такую «гонку запретов» для представителей прессы считали бы крайне нежелательной в Вашингтоне. Так что, вероятно, заграница Касьянову не поможет – в той мере, как он хотел. Но зато ему удастся вывести на дискуссионную площадку очень важную проблему грубых нарушений базовой профессиональной этики со стороны целой категории российских журналистов, работающих в государственных СМИ. И это лишний раз показывает, что сращивание государства со СМИ в корне извращает главную роль последних в любой демократии – быть важнейшей составляющей гражданского общества, базовой системой сдержек и противовесов против злоупотреблений представителей государства. Критики Михаила Касьянова называют его «предателем» – за то, что он поехал в США со своей инициативой и якобы «донёс» на своих соотечественников. Оппоненты Касьянова с удивительным (для меня) негодованием спрашивают: «Почему он не пытался решить эти проблемы дома – в России?» Но ответ же прост: по той же самой причине, по которой тысячи и тысячи россиян каждый год ищут правосудия в Страсбурге, а не дома. Не от хорошей жизни, как говорится.

Майкл Бом