На "антиколлектора" не учат в вузах, и в официальном классификаторе такой специальности нет, что не мешает их армии расти с каждым годом. Специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Олеся Герасименко разбиралась, почему отсутствие официального статуса и мировых аналогов не мешает популярности новой профессии.
О микрофинансовых организациях, выдающих небольшие суммы на короткий срок под высокие проценты, см. материал "Заемные расчеты" во "Власти" N1-2 от 19 января 2015 года.
"Антиколлектор, антикиллер — это что-то из этой пьесы, понимаете? Кредитный юрист — это такая же специализация, как юрист по трудовому праву или юрист по недвижимости. Но нашему делу не учат в университете. А такие услуги сейчас очень востребованны",— говорит основатель антиколлекторского агентства "Офир" 27-летний Даниил Михалищев. Несколько лет назад он работал в службе взыскания банка "Русский стандарт", обзванивал должников, потом перешел в юридическую службу банка, судился с должниками, а потом ушел на вольные хлеба и начал помогать должникам — за деньги.
Первые антиколлекторские агентства появились еще в 2006 году, но реальный интерес к ним, по словам Михалищева, возник к 2012 году и достиг пика только сейчас, во время экономического кризиса: "Председатель одного крупного банка называет нас "грязная пенка". Конечно, они нас не любят. Мы объясняем клиенту его права, клиент перестает нервничать, не продает последнюю корову и не бросается из окна". Сайт "Офира" действительно обнадеживает: "Да, мы можем вам помочь решить вашу проблему с коллекторами. Мы предложим вам законный способ избавиться от кредитов. Да, случаи, когда должники по кредиту после нашего вмешательства оказывались ничего не должны, были. Да, мы умеем договариваться с судебными приставами о добровольном погашении задолженности и свободном выезде за пределы РФ". Первых клиентов четыре года назад Михалищев искал, публикуя объявления на сайте "Авито.ру". Сейчас у него на двоих с коллегой-юристом около 90 судебных доверенностей от клиентов: "Первые клиенты стали моими друзьями. Избавили ли мы их от кредита? Ну сейчас спокойно люди живут, ничего не платят и ездят за границу. Мы считаем это победой".
"Эскалат", известная в регионах антиколлекторская компания с неоднозначной репутацией, основана в 2013 году в Казани, городе, где изобрели деньгоматы — автоматы по выдаче моментальных кредитов без поручителя и агента. Антиколлекторством глава "Эскалата" Кирилл Доронин занялся из-за денег: четыре года назад ему позвонила жена и сказала, что беременна: "У меня в голове сразу шестеренка на нужное место встала. Нужно было найти занятие, которое обеспечило бы мою семью и лучшего на свете ребенка. Конкретной идеи не было, но хотелось сделать что-то, что можно тиражировать и большому количеству людей было бы интересно". Доронин, "специалист по переговорам и всему, что связано с технологией подачи информации и понимания человека напротив", заметил у знакомых юристов клиентов, жаловавшихся на банки и долги. На первом суде консультировал, проиграл, зато получил "хорошее формирование понимания того, что надо делать, чтобы получилось", заодно почувствовал рынок и спрос: "По большому счету люди приходят с вопросом "а как я могу не отдавать?". Это естественно. Я решил написать книгу: перевести имеющиеся решения с тарабарского юридического языка на нормальный". Брошюра "Проблемы с кредитами? Избавьтесь от них за 7 шагов!" в продаже провалилась, но зато на Доронина, оставившего свои координаты на форзаце, "обрушился шквал звонков" — должники просили совета и помощи: "Они говорили: мы поняли, что можно сделать, а можешь это сделать ты? У меня хватало наглости устраивать бучу в банке, требовать выписок и документов, у них — нет. Так появились мои первые клиенты". Сейчас у "Эскалата" 50 тыс. человек в клиентской базе и 327 представительств по стране, задача — до конца года открыть пятисотое, "чтобы в каждой деревне".
"В регионах сейчас на каждого коллектора свой антиколлектор",— говорит руководитель Кузбасского антиколлекторского агентства Ольга Ильинская. Пестрые объявления на остановках о "деньгах без залога" и "мгновенных кредитах" заклеиваются сверху объявлениями с обещанием "отменить долг" и "избавить от процентов", рассказывает она. "Их очень много, но люди относятся с опаской и идут только к рекомендованным. Я сама начинала в Прокопьевске лет пять назад, когда стала ощутима закредитованность населения. Сначала страховки, комиссии возвращала клиентам, потом с просроченными задолженностями начала работать". Сейчас в Прокопьевске, шахтерском городке, где несколько лет назад почти все свадьбы были сыграны и машины куплены в кредит, а самоубийства должников попадали в новости, выдача займов прекратилась.
— Насколько я знаю,— говорит Ильинская,— банки денег не дают практически никому. Градообразующие предприятия обанкротились, шахты закрылись. Остались товарные кредиты в магазинах бытовой техники. Люди покупают телефоны.
— А у вас не было кредита в Прокопьевске?
— Как не было? Я же нормальный человек.
Сейчас Ильинская работает в Кемерово по франшизе Первого социального антиколлекторского агентства (ПСАКА) Евгения Пятковского. 35-летний житель Новосибирска прославился тем, что год назад создал приложение для смартфонов "Антиколлектор", которое блокировало звонки от банков и коллекторов и вносило номера в общую черную базу. Поначалу приложение было бесплатным, потом стало стоить 30 руб., а в апреле 2015 года владелец нескольких торговых палаток Пятковский объявил об открытии собственного агентства. У него уже 18 представительств в разных городах, франшизу может приобрести любой желающий.
И маленький "Офир", и называющий себя гигантом рынка "Эскалат", и антиколлекторы-одиночки, как правило, предлагают должникам одни и те же схемы. Разница — в оплате: кто-то берет клиента на абонентское обслуживание (от 3 тыс. до 25 тыс. в месяц или 10-20% от размера долга), кто-то берет деньги за каждое выполненное юридическое действие (от 200 руб. за заявление в суд до 90 тыс. за полный пакет документов для процедуры физического банкротства и сотен тысяч за досудебное расторжение договора). Друг друга антиколлекторы не любят, за конкурентов не считают и всех, кроме себя, называют мошенниками.
В специфическую для российского рынка профессию идут юристы, бывшие силовики, бывшие кредитные менеджеры банков и просто желающие. Происходит круговорот долгов в природе. "У нас был клиент, который сначала был должником — 5 млн руб. по кредитам. Заложил свой "Хаммер", что-то еще продавал, немного платил, но потом исчез и перестал с нами работать. Выяснилось, что он взял еще кредитов и открыл МФО (микрофинансовая организация, выдающая деньги на короткий срок под высокие проценты.— "Власть"). Пару лет процветал. Правда, кредиты банкам так и не отдал. Потом он открыл свое коллекторское агентство, чтобы выбивать выданные через его же МФО деньги. Последний раз мы общались в прошлом году — ситуация снова плохая, теперь он не может рассчитаться с теми инвесторами, которые дали ему денег на МФО",— вспоминает вице-президент Ассоциации антиколлекторов России Андрей Власс.
Вообще, в работе антиколлекторских агентств и МФО много общего. "Эскалат", например, набирает сотрудников на работу по принципу микрофинансовых организаций: должники становятся агентами, привлекая своих друзей и родственников. "Это очень удобная форма распространения информации — нанимать людей, которые знают других людей с такими же проблемами. Решая свои проблемы, они еще решают проблемы своих родных. По этому принципу было развито порядка трехсот офисов. Правда, заявилось-то больше, но реально действующих и способных не косячить с точки зрения коммуникации с клиентами — порядка трехсот. Я раньше проводил очень много вебинаров о том, что такое компания "Эскалат", учил агентов выстраивать правильные ожидания у клиентов, а не говорить: мы купим ваш долг. Но сейчас выходишь — и полное дежавю: что три года назад, что сейчас — одни и те же вопросы, хоть ты 77 раз на них ответь". По словам Доронина, в судопроизводстве компании сейчас 5730 дел с полученным решением суда. С июля, по его словам, они получили 984 исполнительных листа. Жалобы клиентов на бездействие и говорильню в "Эскалате" объясняют их неверными ожиданиями, например ожиданием уменьшения процента по кредитному договору или полной легальной отмены долга, чего не может добиться ни один антиколлектор.
"Схема простая. Собираем все документы, подаем заявление на расторжение договора, идем в суд, там убираем штрафы, комиссии и страховки, которые считаются навязанной услугой",— объясняет метод работы кредитных юристов Власс. Суды первой инстанции часто встают на сторону банка и присуждают выплатить банку до 70% выданного кредита. На апелляции 70% могут снизиться до 50%, и тогда сумма долга фиксируется — проценты и пени больше не начисляются. "И вот тогда можно просить у судьи дать рассрочку на исполнение. Судьи дают такие рассрочки до пяти лет. Исполнительный лист в этом случае не выписывается и приставам дело не поступает,— продолжает Власс.— Платишь через Сбербанк на счет федерального казначейства. Договор с банком считается расторгнутым. Некоторые, заблуждаясь, снова попадают под коллекторов или службу взыскания, если те продолжают звонить и спрашивать о долге. И начинают им платить. А не нужно. Надо сказать: у меня решение суда, я плачу в федеральное казначейство, тема закрыта. Конечно, банк мог бы еще в суде потребовать указать его счет и переводить деньги на его реквизиты, но так как в банках у нас работают дети детей, сплошной блат, то они ни в чем не разбираются и на суды ходят только поприсутствовать". В случае если ваш долг зафиксирован и передан в исполнение судебным приставам, антиколлекторы предлагают "договариваться". "Срок жизни пристава — 3-4 месяца, у них страшная текучка, пристав от присужденных денег ничего не получает, у него интереса в этом деле нет никакого. Должник платит на счет приставов по тысяче рублей в месяц, а потом прекращает",— объясняет Михалищев. Срок действия решения суда — три года.
Теоретически банк может обжаловать решение и потребовать перерасчет, но на практике, убеждает Власс, никто этим не занимается: банку легче, списав просрочку ("шлак"), получить страховку из резервного фонда ЦБ за выданный кредит. "Приставы ежегодно газелями вывозят исполнительные листы с истекшим сроком давности и сжигают их",— согласен Михалищев. Проблемы могут возникнуть, только если клиент сам пропадает или антиколлектор не доводит дело до конца, бросает следить за ходом судебного процесса, сознательно на годы затягивает время разбирательства, чтобы получить больше денег с ежемесячно платящего ему клиента. Так, по оценкам Михалищева, действует 70% антиколлекторских агентств, чем "портят репутацию остальным".
Другой, более откровенный, вариант мошеннической схемы — обещания выкупить долг клиента и погасить его. Так попробовала сделать бизнес башкирская компания "Древпром": за взнос в размере 20-30% от суммы кредита она обещала банковским заемщикам погасить все долги, вложившись в рынок микрофинансирования и деревообрабатывающую промышленность. Вкладывать взятые в долг деньги в компании, которые выдадут их в долг еще раз, поначалу оказалось выгодно. За короткое время "Древпром" развернул работу около 200 филиалов, в том числе по франшизе, в 30 городах России. Правоохранительные органы несколько лет просто наблюдали за деятельностью организации, тем более что кредиты первых клиентов она действительно выплачивала. Но через несколько месяцев, в феврале 2014 года, начались проблемы: долги не гасились. Через банковские счета "Древпрома", как следует из материалов суда, прошло не менее 400 млн руб. Но сколько-нибудь ценного имущества, достаточного для расчетов с кредиторами, как следует из материалов суда, у "Древпрома" не оказалось. Сейчас компания, от деятельности которой, по версии полиции, пострадали более 75 тыс. россиян, признана банкротом. Ее задолженность перед 609 кредиторами пока оценивается в 163 млн руб., но предполагается, что сумма будет расти. Арестованные владелец и сотрудники "Древпрома" обвиняются в крупном мошенничестве, создании преступного сообщества и скоро предстанут перед судом.
В общем, верить, что кто-то купит у вас долг и за небольшой первичный взнос закроет его, не стоит, говорят антиколлекторы. Как и соглашаться на реструктуризацию или рефинансирование кредита, которые кредитные юристы называют узаконенным обманом. "Часто, когда мы начинаем судебное разбирательство, банк звонит клиенту в обход нас и предлагает реструктуризацию. И клиент радостный нам звонит, говорит, мол, дальше делать ничего не надо, я подписал реструктуризацию. Я спрашиваю — а ты ее читал? — говорит Власс.— Банк просто готовит новый красивый пакет документов, по которому ваш долг выходит еще дороже и больше, чем был, в этом суть любой реструктуризации. Даже если она хорошая и вдруг честная, деньги-то у тебя где, как ты будешь платить? Смысл в том, чтобы остановить начисление процентов и зафиксировать сумму долга".
— Почему тогда все так не делают? Нервов не хватает?
— Низкая финансовая грамотность,— считает антиколлектор Михалищев.— Например, когда я работал в банке "Русский стандарт" в отделе кредитования, Москва всегда была в красной зоне невозврата. Здесь много умных и очень терпеливых. Регионы платят. Они боятся слов "уголовное дело", боятся приставов, у них свой сформировавшийся быт, в маленьком городе все друг друга знают, а в Москве всем на других пофиг. Регион продает корову, но платит, а Москва не платит. Взял, выписался — и пока. Зависит от наглости.
Зачастую банк не доводит дело до приставов и по договору цессии (переуступки прав требования) передает долг коллекторам. На это у антиколлекторов ответ один — постановление Верховного суда, по которому их противники не имеют права заниматься сбором денег, потому что у них нет лицензии на финансовую деятельность. "Коллекторы по цессии работают на фарс и на понты,— говорит Михалищев.— Право требования денежных средств по кредитным договорам имеет только кредитная организация. У коллекторских агентств лицензии нет. У нас они ее не получают (в Англии, например, получают). Они нелегитимны. Это вымогательство чистой воды. Пишем заявление в прокуратуру и игнорируем коллекторов. Они могут звонить, писать письма, портить имущество — мы пишем заявления в прокуратуру. В итоге это дело просто уходит в кредит и небытие. Коллекторы — это пыль. Де-юре никаких денег они получить с вас не могут. По факту, если должник дает слабину, могут".
"Готовь соленья. Будем продавать",— цитирует Доронин СМС, которые коллекторы шлют его клиентам. Антиколлекторы знают их классические уловки и учат не обращать на них внимания. Вспоминают Национальную службу взыскания, сотрудники которой до переименования компании ходили в футболках с надписью "Пристав". На этом рынке часто выбирают в названия аббревиатуры Р.О.В.Д., Ф.С.Б., О.В.Д., берут на эмблемы орлов и гербы, косят под ментов, в своих извещениях о задолженности ставят строчку "копия отправлена в полицию", что приводит в ужас пенсионеров. Или присылают многостраничное постановление суда, один в один, как настоящее, и только на последнем листе внизу мелкими буквами написано — "проект". Доронин рассказывает об оборудованных по принципу допросных комнат офисах коллекторских агентств Казани. "Двое сотрудников, плохой и хороший, одна лампочка, прокуренный воздух, наручники на стене. К клиенту обращаются строго: "Заходите, присаживайтесь, ногу поставьте нормально. Скажите, что вы думаете по поводу уголовного дела против вас? А то заявление уже подготовлено. В общем, у вас есть два дня". И все, клиент уже еле дышит. Их придумками на самом деле можно и восхититься. Они нас учат, в тонусе держат".
"Ни в одном кредитном договоре не прописано, что вы обязаны общаться с кредиторами. Вы уверены, что вам звонят из банка? Откуда я знаю, кто ты? Предоставь мне доверенность, в трубку просунь, как хочешь. Мы все же советуем отвечать на звонки,— рассказывает Михалищев.— Тогда сотрудник банка напротив вашей фамилии ставит комментарий: "МТ КЛТ ОТВЕТ ЛЕСОМ ПОСЛАЛ" ("клиент грубо ответил по мобильному телефону"), но это лучше, чем "МТ НД" ("мобильный телефон недоступен"). Иначе они начинают обзванивать "связанных лиц": бабушек и тетушек, которые сами платят за внуков кредиты в ужасе, что их сейчас пенсии лишат". От автодозвона, по словам антиколлектора, спасает черный список и блокираторы нежелательных вызовов, либо замена сим-карты. Если звонят на работу — советуют обратиться в банк и от третьего лица (например, начальника или коллеги) оставить жалобу, что его сотрудники срывают работу. "Сделать это надо требовательно и нагло,— уточняет Михалищев.— У нас есть услуга перенаправления звонка. Когда клиент видит, что ему звонит банк или коллектор, он переключает их на нас. Мы можем не представляться, что мы юристы. Если должник мужчина, то можем его именем ответить, если женщина — говорим, что супруг у телефона, иногда говорю им — я телохранитель, чего надо? Они говорят — что за хрень? И начинается перепалка. Сейчас в коллекторских конторах и службах взыскания работает много беженцев из Украины, по акценту слышно, выходят смешные разговоры. Я у них спрашиваю — с Украины? Они теряются и трубку кладут. Много кавказцев набирают. Заемщик слышит акцент и думает, что сейчас приедет страшный бородач. А ничего с ними выяснять не надо, нервы свои беречь, из банка звонишь — иди лесом, ничего вам за это не будет. Все вопросы между банком и заемщиком решаются в суде". "Мы вообще поставили переадресацию с клиентских номеров сначала на автоответчик. "Здравствуйте, вы попали в компанию "Эскалат"",— рассказывает Доронин.— Люди понимающие знают, что разговаривать бесполезно, и бросают трубки. За год у нас на нем 6 млн звонков, это только разговоры, сбросы не считаем".
Лично антиколлекторы с коллекторами встречаются редко, теоретически — вообще не должны. Но обе сферы деятельности находятся в полутени и не предполагают вмешательства государства, так что бывают и исключения. Например, когда антиколлекторское агентство нанимает ЧОП и предлагает клиентам услуги физической охраны от коллекторов. Так, у представительства ПСАКА в подмосковном Павловском Посаде для этих целей заключен договор с местным казачеством. "Есть у нас много случаев, когда коллекторы не просто угрожают, а уже применяют силу по отношению к должникам, портят имущество. У нас договор с казаками, они предлагают услуги охраны, видеонаблюдения, выезда к вам по вызову,— рассказывает юрист, антиколлектор Ирина Малинина.— Этой услугой пользуются более состоятельные клиенты с большими кредитами. Полиция зачастую, сами знаете, бездействует, приезжает либо поздно, либо вообще не приезжает. А казаки появляются быстро, без насилия и грубости объясняют, какие полномочия у коллекторов есть, а чего они делать не могут, и если есть необходимость — передают органам. Коллекторы сами очень часто неадекватны. Даже спокойному человеку с ними сложно нормально говорить, они всегда на взводе и общаться с ними тяжело. После вызова пишем жалобы и заявления в прокуратуру. Когда коллекторы понимают, что человек под надежной защитой юристов, они по-другому разговаривают". В патрулях — казаки, члены городской федерации единоборств, подмосковных военно-патриотических клубов, все спортивные молодые люди внушительных габаритов. "Ну да, подъезжаем, если что. Обычно там какие-нибудь кавказцы у подъезда тусуются. Ну и мы подходим — все спортом занимаемся, выглядим, видите как,— объясняет один из членов выездной бригады, попросивший не указывать его фамилию "до создания официального казачьего ЧОПа".— Все решается после пары слов обычно, больше ничего не надо".
Народное ноу-хау с казаками юриста Власса не удивляет: "С моей точки зрения, это обычные для наших дней разборки. Ведь на дворе 1992 год сейчас. Я тогда жил и работал. Сейчас снова появились "крыша", защита, обмен одних на других, когда менты снова начинают шерстить, заказные дела поперли. Рынок у нас сейчас очень страшный".
В Европе и США нет ни коллекторов, ни антиколлекторов. Все конфликты решаются в банке или суде. Кредитный советник со стороны банка там имеет право один раз позвонить должнику и уточнить, как именно тот хочет урегулировать спор. Поэтому, говорит Власс, услуги российских коллекторских агентств становятся востребованны и в Прибалтике, и в Германии, и даже в Австралии. По словам Власса, они используют привычные методы: под видом курьеров приезжают по домашним адресам должников на "Гелендвагенах", в черных костюмах, вручают письма, говорят только по-русски, принципиально не произнося ни слова по-английски или по-немецки. "Этого, как правило, достаточно, чтобы иностранец перепугался и побежал перезанимать деньги, чтобы отдать долги. Это работает там лучше, чем в России, здесь люди все же стали спокойнее относиться к таким визитам, ну коллектор, ну бандит, я другого бандита найду. А там люди в шок впадают,— говорит Власс.— Мои знакомые коллекторы работают на химический завод в Бельгии по юридическим лицам, которые задолжали за сырье. Директор завода рассчитывал, что они расплатятся за пять лет, а коллекторы все выбили за три месяца. Они говорят: "А мы один раз съездили, письмо вручили и неделю пьем, сидим". Я спрашиваю: "А что вы такое делаете?" А они: "Да ничего особенного, ну представляешь, там задолжала крупная корпорация, у них свой юридический департамент, они думают, что все вопросы решаются в офисе на переговорах или в суде, а мы к акционеру домой приезжаем. Там охраны нет, дети гуляют. Мы к нему по-русски обращаемся, он ничего не понимает, мы ему письмо протягиваем. Там написано: долги отдай. И неважно, банкрот он или нет, на следующей неделе заводу деньги отдает". Законы они не нарушают, подкопаться к ним сложно, только недавно было первое задержание двух наших коллекторов в Бельгии — но они злоупотребили, должника посадили в машину".
У большинства антиколлекторов есть бесплатная горячая линия. Много лет в трубке звучит один и тот же вопрос: "Мне позвонили коллекторы, что делать?" "Начинаешь им объяснять, что вам необходимо подать заявление в банк на расторжение кредитного договора, после чего... А на том конце снова: звонят коллекторы, что делать, а если они ко мне приедут? — рассказывает Власс.— Мы им миллионный раз говорим: звоните в полицию, как законопослушный гражданин пишите заявление... А на том конце трубки начинают виниться, корить себя и спрашивают: так вот коллекторы позвонили, что делать?"
Конкурирующие за должников антиколлекторы сходятся в одном: их работа в первую очередь это психотерапия для клиента. Люди готовы платить за то, чтобы их выслушали, успокоили и дали валерьянки. "За 25 лет работы я ни одной юридической консультации не дал,— вздыхает Власс.— Хотя я давал их по 30 в день, через меня прошли сотни тысяч человек. И они все хотят получить психологическую консультацию. "Что делать? Как мне жить?" А 80% — это женщины, которые по телефону начинают рассказывать, что у них муж — лентяй, лежит на диване, пьет и взял кредит на ее имя. Когда я отвечаю, что надо подавать в суд, и какие документы собирать, люди не хотят этого слышать. А у них вопрос один: "Ну мы избавимся от долга?" И в результате, что бы ты им ни говорил, они через полгода тебе скажут: ну вы же мне обещали избавиться от долга".
Типичных клиентов у антиколлекторов нет. "Сейчас все должники",— говорит кредитный юрист Малинина из Павловского Посада. Приходят и мужчины, и женщины, и средний класс, и бедняки, и обеспеченные люди, и с тридцатью тысячами, и с десятью миллионами долга, и частные предприниматели, и госслужащие, и шоумены, и телеведущие ("Зарплата у них маленькая, а соответствовать надо",— объясняет Власс.)
"К нам приходят и девочки с родителями: на мамин паспорт оформила кредит на айфон, а на папин — кредит на шубу. И финансовые профаны, которым кредитную карточку на дом прислали, а они давай с нее наличные снимать,— перечисляет Доронин.— А недавно в Москве встречались с маркетологами, так, те говорят: а почему из целевой аудитории молодежь столичную вычеркиваете? У нас все хипстеры в долгах сидят! Давайте для них тоже месседж создадим".
"Звонят хитрецы, открывающие ООО под кредиты и не желающие платить. Некоторые превентивно приходят и говорят — хотим взять кредит, расскажите, как не оплачивать потом. Берут, мы за них тут ведем дела, получаем за это плату, они уезжают отдыхать. Это нормально,— говорит Михалищев.— А есть на обслуживании бандиты, с пистолетами ходят, а звонков из службы взыскания от мальчиков в очках боятся, за них жены платят".
Есть у "Офира" и категория ВИП-клиентов, которые "имеют определенный вес в обществе, известны и чью репутацию надо охранять". "Например, звезда популярного сериала с долгом 40 тыс. руб., который никак не может вернуть. За него жена всех посылает по телефону. Есть люди из силовых структур, которые не могут выплатить долг. Есть люди из банковской системы, которые знают, как это работает, хотят воспользоваться, но хотят процесс ускорить и избежать огласки, поэтому обращаются к нам. Это привилегированные клиенты, с ними мы работаем 24 часа в сутки. Например, одному такому ВИП-клиенту нахамил сотрудник службы взыскания, и он говорит: "Хочу с ним лично поговорить". Мы находим звонившего, приезжаем на работу к такому взыскателю, и там происходит личное общение нашего клиента с этим мальчиком или девочкой из службы взыскания. Те, конечно, теряются. Ну клиент так захотел — мы выполнили его пожелание. Это не проблема, у нас хорошая база контактов в банках, мы можем узнать любого взыскателя".
"Ко мне приходят клиенты и просят: давай договоримся, ты же знаешь людей в банке. Давай дадим денег начальнику службы безопасности. Давай с ними разрулим. Ну что тут ответишь? — сокрушается Власс.— Они разговаривают со мной, как со службой соцзащиты, люди не понимают, что на дворе капитализм и уже 25 лет нет Советского Союза. А СМИ поддерживают социальную направленность в сюжетах о должниках, мол, идите, просите о помощи. Я говорю — простить тебе никто не простит, о чем мы будем договариваться, если ты взял и должен? Надо отдавать, вопрос — когда и сколько".
"Или он приходит со словами "я малоимущий, у меня четверо детей", при этом квартира в центре Москвы. Я ему говорю — нет, ты не малоимущий, продавай и отдай эти полтора миллиона рублей. Или бабушка приходит, я бедная-несчастная, нет денег. Ну продай квартиру, полмиллиона долларов же она стоит. Вот честно, эти люди, малоимущие москвичи с Чистых Прудов, меня добивают. За 15 лет практики только один человек продал квартиру на бульварах, чтобы расплатиться с долгами, и все".
"Люди любят халяву. Когда ко мне обращаются, удивляются, что есть определенные расценки. Говорят — ну как же так, у вас ведь написано — социальное агентство. Они думают, что это должно быть бесплатно. Я говорю, что здесь не собес... Так многие и уходят",— говорит антиколлектор из Кемерово Ильинская.
Антиколлекторы ищут клиентов даже через психотерапевтов. Те выводят должника из запоя и вынимают из петли, убеждая, что жизнь не кончена, что его не посадят, а всю семью не вырежут. "Но дальше ведь что-то надо юридически предпринимать. Если дальше не работать, он через год снова полезет в петлю. И некоторые врачи обращались к нам, передавали пациентов, которые становились нашими клиентами",— поясняет Власс.
Но за клиентов антиколлекторы борются. В регионах, как и микрофинансовые организации, они работают с кредитными брокерами. Обычно это выглядит так: в торговом центре или на рынке в палатке сидит человек, который советует нуждающимся, где лучше взять денег в долг. Чтобы стать кредитным брокером, человеку достаточно зарегистрироваться как индивидуальный предприниматель или юридическое лицо и договориться с банками и МФО, услуги которых он хочет продавать. Но после очередной волны кризиса у брокеров стало меньше работы: требования к заемщикам ужесточились. И теперь, по словам Власса, когда к ним приходит человек с просьбой о кредите, чтобы погасить уже имеющиеся пять, брокеры, будучи не в силах предложить новый заем, отправляют его к антиколлекторам. Компания Власса платила брокерам за такие услуги 10-15% с каждого договора. ""Эскалат" предложил им 50% — и они ушли от нас к ним",— говорит юрист. В "Эскалате" тем временем думают о запуске новой услуги — оптимизации долгов ЖКХ (долгов там около 14 трлн руб.), что поможет привлечь им еще больше клиентов.
"Ну и вообще, посмотрите последнюю статистику ЦБ: 20% всех розданных кредитов просрочены,— улыбается Доронин.— Это сколько триллионов? Вот это и есть наш рынок".
|
суббота, 31 октября 2015 г.
"ЛЮДИ НЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО НА ДВОРЕ КАПИТАЛИЗМ"...
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий