| На наших глазах завершается угасание польской культуры на востоке бывшей Речи Посполитой. Концепты Украины во всех ее версиях, Беларуси. Литвы, Латвии выполнили свою "антипольскую" задачу. Доминировавшая в регионе до начала-середины 20-го ст. польская культура и идентичность в этих государствах почти полностью поглощена их собственными культурой и идентичностями. Польские меньшинства почти исчезли. Сформированные из бывших крестьян национальные элиты имеют консенсус относительно недопущения культурного доминирования Польши на своей территории и впредь. Этот консенсус закрепляется в ходе национального строительства также через попытку перенимания национальными государствами (кроме Беларуси) той геополитической функции сдерживания России на востоке Европы, которая ранее традиционно принадлежала в регионе Польше: - доминирующая в Украине версия украинской идентичности базируется на апологетике ОУН-УПА и не может быть основой для реального сближения Польши и Украины. - Культурная литуанизация Виленского края в Литве не завершена и вряд ли может быть завершена после происшедшего массового исхода молодежи из Литвы в "Старую Европу". Тот ситуативный союз, в который вступили в этой части Литвы поляки с частью русского населения, сложился надолго и дополнительно препятствует завершению литуанизации тут. Этот ситуативный парадоксальный "союз" вводит литовско-польские отношения во многом в зависимость от обреченных на напряженность отношений Литвы и России. - Культурная "советскость" белорусской идентичности и русский язык развернули Беларусь к твердому цивилизационному выбору в пользу России. Любые попытки ослабить белорусскую культуру посредством части угасающего польского меньшинства или белорусского национализма оказались неудачными и не видно причин, почему они могут набрать серьезный потенциал в будущем. Но главное - на бывшей восточной части Речи Посполитой польскость перестала быть культурой политических и интеллектуальных элит. Пополнять правящие классы польскими представителями в больших масштабах невозможно. Политике возрождения польскости в этой части Европы, если бы эта политика действительно проводилась какими-то силами всерьез, фактически не на кого опереться внутри окрепших национальных государств. Поляки в мире Всего: 55—60 миллионов Польша — 36 085 000 (2011) США — 8 977 235 Германия — 1 500 000 — 2 000 000 Бразилия — 1 800 000 Франция — 1 050 000 Великобритания — 600 000 Канада — 900 000 Белоруссия — 294 549 Литва — 205 500 Украина — 144 000 Швеция — 70 000 Чехия — 52 000 Россия — 47 000 (2010) Латвия — 44 783 Казахстан — 34 057 (Польские источники могут давать иные цифры, но они ситуации принципиально не меняют) 2. Геополитическая идея формирования антироссийского "альянса" из национальных государств между Балтийским и Черным морями (или даже между этими морями и Каспийским морем) также оказалась нереалистичной: - Национализмы местных народов слишком многое разделяет, чтобы такой романтичный альянс мог стать чем-то большим декларации о совместной борьбе против России: Виленский вопрос, глубокая "советскость" Беларуси, претензия украинского национализма на лидерство в регионе. - За прошедшее после распада СССР время определились новые неформальные и формальные альянсы, которые укрепили позиции тех сил в регионе, что не хотят регионального лидерства Польши: ориентация Литвы после прихода к власти Дали Грибаускайте на идею Балтосканддии и сотрудничества с Северной Европой вместо стратегического альянса с Польшей времен президента Адамкуса, ориентация на эту же установку Латвии и Эстонии, теснейший союз с Россией у Беларуси. Война привела Украину к неспособности даже теоретически превратиться в регионального лидера альянса на антироссийской основе. - Ориентация на европейскую интеграцию ослабила институт национального государства в странах, которые приняли такой выбор. Интеграция в ЕС предполагает в качестве политической системы либеральную парламентскую демократию. Парламентская демократия препятствует консолидации власти в государстве, необходимой для больших проектов в любой области. Уже потому восточно-европейские страны вряд ли способны к системному реальному блокированию вокруг любых самостоятельных больших проектов в любой сфере. Исключение из этого стандарта - Беларусь. Но это важное в стратегическом отношении государство, которое препятствует теоретической смычке стран Балтии и Украины, избрало ориентацию на союз с Россией. Отказ восточно-европейских стран от слабого государства в пользу, например, президентских республик вступает в противоречие со стандартами ЕС и вряд ли возможен. 3. Евразийская интеграция уже начала понемногу ставить вопросы относительно изменения самой Польши. Некоторые факторы уже начали проявляться: - Беларусь развила столь масштабное транспортное сотрудничество с Литвой и Латвией, что транспортные пути между Европой и Россией (Китаем, остальной Азией) больше не зацикливают ее на западе на Польшу. - Проекты строительства российских АЭС в Калининградской области и в Беларуси создали предпосылки к превращению этих АЭС в стратегически важный источник энергии для Польши. И лишь политические сложности пока сдерживают строительство Калининградской АЭС, но обсуждается вопрос о строительстве в Беларуси более чем двух энергоблоков под потребности как раз польского рынка. - Польша оказалась на пути создания вероятного важного трансъевразийского транспортного коридора Германия-Китай (Индия) и таким образом не может не учитывать интересов "Старой Европы" в своей восточной политике. - Кризис в Украине усиливает внимание к Польше со стороны стран Вышеградской группы и "Старой Европы" как особо важного для них транспортного пути. И это внимание и интерес необходимо учитывать в польской политике на Востоке. В целом же, в восточной Европе нет базиса для существования сильного националистического альянса от моря до моря в любой его форме, будь при польском лидерстве или без него. Но возможна некоторая игра на эту тему вокруг привлечения в регион внешних по отношению к нему сил. Часть польских элит может в силу исторической памяти пытаться играть в региональное лидерство, но не в состоянии добиться его на деле. В случае реального обострения ситуации польские элиты обращаются к внешним игрокам и в целом следуют их интересам: ЕС, НАТО, отчасти США. Польская политика на востоке по своему потенциалу и тем инструментами, которыми она обладает, а в целом и по своим реальным интересам, возможна в конечном счете только как часть политики ЕС. Даже влияние США не следует переоценивать. В принципе, ситуация хороша для достижения в этой части Европы урегулирования по итогам развернувшегося украинского кризиса. Проблемой является выстраивание новых функций и специализаций культур этого региона в эпоху, когда Польша как важный культурный и геополитический фактор тут вообще едва ли ни исчезла... |
Комментариев нет:
Отправить комментарий